Ведущий: Добрый день, дамы и господа. В студии ведущая Нина Соловей. Маленькая жизнь – именно так озаглавлен выпуск сегодняшней программы. И говорим мы о жизни детей, о здоровье детей. Так получилось, что для большинства из нас, что такое онкогематологический центр, известно было немногим. Либо знали об этом специалисты, либо люди, в семью которых приходила беда, связанная с заболеванием рак. Ну, а последние годы, возможно, благодаря тому, что стали появляться какие-то благотворительные акции, благодаря тому, что и в эфирах радиостанций, и на телевидении, и в прессе стали появляться призывы помочь тому или иному человеку, попавшему вот в тяжелую ситуацию. И, к сожалению, не иссякает поток объявлений, связанных теперь уже с детской онкологией. Сегодня гость нашей программы заведующая онкогематологическим центром имени Гааза Ольга Евгеньевна Никонова. Добрый день, Ольга Евгеньевна.

Ольга Никонова: Здравствуйте.

Ведущий: Ольга Евгеньевна, может быть, я ошибаюсь, но мои знакомые люди, которые связаны с медициной, говорят, что, когда они учились в институтах, то преподавалось так, что дети не болеют раком. Ну, где-то до 12 лет. А сегодня мы все чаще и чаще слышим, что, либо лейкоз у ребенка, либо еще какое-то тяжелое заболевание связано с онкологией. Рак помолодел? Или с чем это связано? Либо было не изучено?

О.Н.: Дети и онкология, конечно, подобное сочетание, оно является противоестественным. Но, однако, статистика говорит об обратном. Ежегодно раком в России заболевает около 5 тысяч детей. Немножко больше, немножко меньше, в зависимости от года. В Пермском крае примерно 75 детей ежегодно заболевают детским раком. Опухоли в природе были всегда. И даже в античной медицине встречаются описания, очень похожие на злокачественные заболевания мягких тканей и костей. Раком болеют, как и глубокие старики, так и дети. Причем, пик детского лейкоза, наиболее распространенное заболевание среди детского рака, приходится на дошкольный период. Болеют самые разные дети. Мальчики, девочки, младенцы, подростки, в городах, в деревнях, крепкие, хрупкие, из богатых семей, из бедных семей. И способа… гарантии уберечься от рака этого нет.

Ведущий: Ну, какие-то есть предрасположенности? Либо это по роду передается, либо ребенок, ну, при рождении какие-то… с чем это связано? Какая семья должна быть готова, что, возможно, их это коснется, а, может быть, нет?

О.Н.: Несмотря даже на очень важные, серьезные исследования, никто не знает, почему конкретный ребенок заболел раком. И рак у детей, самое необъяснимое заболевание, которое вот вообще может быть. Основными факторами, которые способствуют развитию злокачественных опухолей у детей, являются в первую очередь это нарушение внутриутробного развития, влияние неблагоприятных экологических факторов, некоторые профессиональные заболевания у родителей. И, конечно же, большую роль играет наследственность. То есть, существуют уже описанные, научно доказанные наследственные формы рака. Как заподозрить онкологическое заболевание у ребенка? Ну, это очень сложно даже опытному педиатру, врачу.

Ведущий: Как правило, случайно узнают, да?

О.Н.: Да, случайно узнают. Родители должны быть очень внимательны к своему ребенку, к состоянию его здоровья. И чем раньше будет поставлен диагноз, тем лучше будет эффект от лечения.

Ведущий: Скажите, пожалуйста, все-таки детский рак… ну, я понимаю, что все не может быть излечимо, но есть ведь, наверняка, случаи, когда дети излечиваются. И если они излечиваются, хотя бы удаляют, не знаю, доброкачественную опухоль, вы меня простите, я не медик, и далека от медицины, потому могу быть не совсем корректна, но, тем не менее, в дальнейшем они остаются инвалидами или нет? Вот если ребенку, к счастью, удалось победить эту болезнь.

О.Н.: Детский рак в настоящее время во многих случаях успешно лечится. В нашей стране это стало правдой, начиная с 90-х годов, когда мы стали применять международные схемы лечения. Внедрили эффективные протоколы химеотерапии, развивается лучевая терапия, развивается хирургическая терапия. И по статистике вот развитых стран 80 процентов детей, то есть 8 детей из 10, выздоравливают даже от злокачественных опухолей. В нашей стране чуть-чуть меньше – от 50 до 70 процентов детей могут выздороветь. Ну, в странах третьего мира это примерно 20-30 процентов. Говорить о том, что детский рак это фатальное заболевание, сейчас нельзя. Наша задача не просто продлить ребенку жизнь, наша задача, как детских онкологов, на выздоровление. Ребенок должен выздороветь, стать взрослым, и жить обычной взрослой жизнью. У нас есть примеры, когда дети выздоравливали, заводили свои семьи, и к нам уже приводят своих детишек.

Ведущий: Ну, детишки имеют уже какой-то риск? Ну, риск у них уже есть.

О.Н.: Риск, да. Об этом, что мы можем заболеть раком, никто не должен забывать. Эта болезнь может подстерегать любого, хотим мы этого, не хотим мы этого. Знал бы прикуп – жил бы в Сочи. Очень сложно сказать, что я не заболею раком, а этот человек заболеет раком. Дай бог, чтобы это не случилось в нашей семье. Но об этом нужно помнить всегда.

Ведущий: Ольга Евгеньевна, опять же связано с благотворительностью, связан мой вопрос. И с тем, что очень часто собирают средства на лечение, либо на трансплантацию, либо на обследование. И, как правило, говорят, что нужна операция, ну, там, я не знаю, в Германии, в Америке, еще где-то. Наша российская медицина не может справиться? С чем вот это связано? Либо недооценена? Либо вот это существует миф какой-то, что там, за границей, лучше вылечат? Либо у нас нет методики?

О.Н.: Ну, хочу сказать, что детская онкология начала развиваться в нашей стране относительно недавно. Это примерно 20-25 лет. И в этом году будет отмечаться только 25 лет первому детскому онкологическому отделению в онкоцентре в городе Москва.

Ведущий: Извините, перебью. А пермскому тогда сколько центру?

О.Н.: А нашему центру 15 лет в этом году.

Ведущий: Но тоже маленький еще срок, по большому счету.

О.Н.: Уровень лечение детских онкологических заболеваний в России в настоящий момент достаточно высок. И бывает такое, что преимущества лечения за границей и у нас нет. В то же время бывают такие случаи, когда жизненно необходимо провести лечение именно за границей. Там, в зарубежных клиниках, результаты несколько лучше по какому-то определенному заболеванию. Там существует доктор, который умеет это оперировать. Но чаще, конечно, причина эта носит организационный характер. Возможности российских клиник просто не хватает на всех. Детей много, клиник мало. Всего существует три клиники, которые занимаются трансплантацией костного мозга.

Ведущий: Извините, это связано со специалистами, что их не так много, владеющих?..
Это же, ну, сложная, в общем-то…

О.Н.: Ну, это связано не только со специалистами. Да, их не хватает, просто-напросто не хватает. Очень мало центров в настоящий момент, которые этим занимаются. И тот поток больных, который нуждается в этом, он намного больше, чем может предложить в настоящий момент государство.

Ведущий: Вот Марина просто сразу спрашивает: «А учитесь ли вы у коллег из-за рубежа? Ездите ли вы туда перенимать свой опыт?»

О.Н.: Обязательно. Все врачи нашего онкологического центра прошли специализацию в лучших клиниках Германии. Два раза в год мы ездим на международные рабочие совещания, на конференции, где мы изучаем новейшие методики лечения онкологических заболеваний у детей. Обязательно. Самосовершенствование врача – это не только… это долг врача.

Ведущий: Логичный, наверно, вопрос Антон спрашивает: «Лечиться в наших центрах так же дорого, как ехать в Германию?»

О.Н.: В наших центрах лечиться несколько дешевле, потому что здесь оплачивается в основном только химиотерапия…

Ведущий: Оплачивается государством.

О.Н.: Государством. Химиотерапия, сопроводительное лечение. У нас несколько стоит дешевле труд медсестры и врача. У нас стоит дешевле амортизация оборудования, чем за рубежом. И потому койко-день в наших клиниках, конечно, стоит несколько дешевле, чем за рубежом. Туда, в стоимость койко-дня, в стоимость лечения входит еще не только оплата обслуживающего персонала, но и научные исследования.

Ведущий: А операция у нас тоже это платная? ?????? (неразборчиво).

О.Н.: Я хочу напомнить о том, что для пациента ничего платного в нашей специализации нет. Пациент всю помощь получает бесплатно. Если что-то не оплачивается государством, или получается так, что больница не может найти определенные деньги на конкретного ребенка, на конкретное лекарство, вот в этой ситуации мы, конечно, обращаемся к людям, чтобы помочь приобрести это очень дорогое лекарство.

Ведущий: Вот сразу вопрос, связанный с пациентами, которые лежат в вашем центре, лечатся, надеются. В какой помощи они нуждаются еще, кроме медицинской помощи, кроме того, что им дают высококвалифицированные специалисты, кроме тех аппаратов, которые существуют? Вот есть ли еще какая-то часть, в которой очень нуждаются дети? И тут ни государство не поможет, наверно.

О.Н.: Самое главное, что наши дети лечатся очень долго. И наше отделение для них становится не просто отделением в больнице, но даже домом. И вы понимаете, что, когда мы живем, мы должны себя окружить определенными любимыми предметами, чтобы нам было комфортно, чтоб мы ощущали себя хорошо вот в этой обстановке. Поэтому, наши дети нуждаются в хорошем психологе, чтобы с ними занимались, у нас очень хорошие воспитатели, которые занимаются с детьми в первой половине дня.

Ведущий: То есть, это не больница в привычном ее виде, да?

О.Н.: Нет, конечно, мы похожи на больницу. Мы и есть больница. Мы должны работать, как больница.

Ведущий: Ну, воспитатели, вот, видите.

О.Н.: Но внутреннее содержание, психологический настрой, он должен быть больше, чем больница. Он должен быть несколько домом, только тогда мы сможем победить болезнь.

Ведущий: Ну, а те дети, которые, например, пропускают школьную программу, приходят ли учителя?

О.Н.: Обязательно. К нам каждый день приходят учителя. Они занимаются с детьми по определенным предметам. И иногда бывает даже так, что дети, приезжающие и получающие у нас лечение из очень далеких деревень, где нет просто-напросто учителей по определенным предметам, они впервые начинают изучать эти предметы. Английский язык, физику. Им это очень нравится. И они, иногда бывает, даже специально приезжают к своим учителям, чтобы поучиться.

Ведущий: Вот пришел вопрос от Елены. «Постоянно говорят о трансплантации костного мозга, в которой нуждаются дети. Что это такое? Объясните попроще».

О.Н.: Попроще. Сегодня современная гематология и онкология уже немыслима без трансплантации костного мозга. Это такой метод лечения, который позволяет излечить наиболее тяжелые формы онкологических заболеваний. Например, лейкозы или лимфомы, а также другие заболевания – апластическая анемия, врожденные иммунитеты, то есть, тогда, когда идет недостаточность кроветворения. При лечении онкологических заболеваний трансплантация костного мозга позволяет использовать более тяжелые схемы химиолечения. То есть, тогда, когда убиваются не только раковые клетки, но и клетки собственного кроветворения, и уже у организма нет возможности восстановиться самостоятельно, и тогда ребенок или пациент больной без эритроцитов, тромбоцитов, лейкоцитов, то есть, без клеток крови, он может просто-напросто погибнуть. Он не защищен в этот период. И тогда подсаживаются либо клетки костного мозга донора, либо стволовые клетки для того, чтобы организм мог восстановиться. И порой это бывает единственный метод излечения для того, чтобы пациент мог вылечиться от того или иного заболевания. Трансплантация костного мозга может быть из собственных клеток, аутотрансплантация, бывает аллогенная, то есть, от донора. Доноры бывают родственные, что наиболее лучше. Это можно ближе найти донора, который наиболее подходит. Или не родственная. То есть, от другого здорового человека, который является не родственником.

Ведущий: Ну, вот хотелось бы сразу перейти к истории, которая в последнее время достаточно ярко была заявлена и в средствах массовой информации. История, связанная со здоровьем Ксюши Киселевой. И пермяки так откликнулись. И была собрана за короткое, просто коротчайшее время, извините за слово «коротчайшее», огромная сумма денег. Но насколько есть вероятность, что эта сумма денег ей поможет? И, если я не ошибаюсь, то там, как раз, проблемы сейчас с донорами уже идет, что нет доноров у Ксюши. Так ли это?

О.Н.: У Ксюши, действительно, очень тяжелое заболевание, которое не может лечиться обычными стандартными методами лечения даже в нашей онкологии. И это заболевание требует очень ??????? (неразборчиво).

Ведущий: Потому что два вида?

О.Н.: Да, потому что два вида. Потому что клетки эти, опухолевые клетки имеют определенные тяжелые генетические поломки. И здесь, конечно, необходима именно очень тяжелая химеотерапия с последующей пересадкой костного мозга. Это единственный шанс, который может именно радикально излечить. К сожалению, обращались во многие центры, в банки костного мозга. В настоящий момент пока не найдено подходящего донора во всем мире, который мог бы подойти, как потенциальный донор, вот для этой вот операции, для Ксюши Киселевой.

Ведущий: Не найден в идеальном виде донор, или вообще?

О.Н.: Вообще пока не найден донор, который мог бы подходить для Ксюши по вот ее клеткам крови. Ну, Ксюша до сих пор продолжает специфическое лечение. Она находится в настоящий момент в ремиссии, то есть, это то состояние, когда нет проявления заболевания. Но насколько долго это будет ремиссия, пока никто не может ответить.

Ведущий: То есть, сейчас в ожидании?

О.Н.: Да. Мы лечение будем продолжать. И параллельно искать доноров, которые ежедневно регистрируются в банках костного мозга.

Ведущий: А сколько на сегодняшний день всего пациентов у вас, если вы можете сказать, находится, вот именно детей?

О.Н.: Вот в настоящий момент в нашем отделении находится около 42 детей. Это вот сейчас, на сегодняшний день. А так, в принципе, у нас на учете 440 детей диспансерного учета. И ежегодно мы регистрируем до 75-80 детей, впервые заболевших.

Ведущий: То есть, идет рост этого заболевания.

О.Н.: Да. Что нельзя отрицать то, что рост онкологической заболеваемости идет. И за последнее десятилетие он увеличился примерно от 15 до 20 процентов в зависимости от центра, как считать. Это не только по детям, но и взрослые тоже стали болеть намного чаще.

Ведущий: Существует ли какая-то профилактика? Особенно для детей. Ну, кроме того, что вот надо внимательно смотреть за ребенком.

О.Н.: Самая главная профилактика, она должна начинаться еще с самого рождения. То есть, если у нас будет здоровая девочка, здоровый мальчик, которые вырастут, которые будут следить за своим здоровьем, не курить, не пить, не принимать наркотики, то есть, уберут хотя бы вот эти вредные факторы. Потому что с экологией это очень сложно бороться.

Ведущий: Ну, вот про экологию как раз спрашивают.

О.Н.: С наследственностью нам тоже очень сложно бороться. И только здоровые люди могут родить здоровых детей. Насчет экологии, раз спрашивают, да, экология у нас ухудшается. Ухудшается экология, и, конечно же, с каждым годом мы все больше и больше накапливаем онкогенов, которые могут в дальнейшем дать онкологическое заболевание. И эти же онкогены мы можем передать по наследству своим детям, внукам.

Ведущий: Сергей спрашивает: «Можно ли как-то запретить рожать тем, кто уже болел раком?» Ну, наверно, нет.

О.Н.: Нет, мы никому не можем запретить рожать, потому что это свобода и волеизъявление каждого человека.

Ведущий: Ну, а рекомендации какие-то?

О.Н.: Рекомендации мы можем дать. Не у каждой женщины, не у каждого мужчины, который болел раком, может родиться ребенок, который явно заболеет раком. Нет. Очень часто бывает то, что и у здоровых, совершенно здоровых людей рождаются дети, которые в дальнейшем могут заболеть раком. Для этого просто нужно очень внимательно следить за собой, готовиться к беременности, принимать специальные витамины для того, чтобы этот риск уменьшить до нуля.

Ведущий: Спрашивает Алексей: «Здравствуйте. Я хотел бы устроиться в центр на работу психологом. Это возможно?» Всякий ли может человек работать в таком месте?

О.Н.: Алексей, вы приходите. Мы с вами поговорим.

Ведущий: Достаточно ли одного желания и диплома?

О.Н.: Здесь нужно просто разговаривать и посмотреть. Здесь недостаточно одного желания и одного диплома. Здесь, в отделение детской онкологии, если ты попал, ты сросся, и ты, либо здесь работаешь, либо здесь не работаешь.

Ведущий: Либо ты готов детей…

О.Н.: Да, либо ты готов это детей, да, сможешь ты им помочь. Еще другое. Воспримут ли тебя? Если тебя выберет профессия, значит, вы будете работать в этой профессии. Если нет, то нет. Ну, если есть желание, приходите.

Ведущий: Ольга Евгеньевна, вопросы поступают к нам по ICQ, связанные уже и с вашим центром, и то, о чем бы мне хотелось спросить. Мы сказали уже о том, в какой помощи нуждаются дети онкоцентра, кроме медицинской, безусловно. Хотя это во первых строках. Но есть и само существование центра. Я понимаю, что есть поддержка государства, да, это государственное учреждение. Но чем могут просто помочь люди, которые, ну, хотят просто помочь как-то? Либо скрасить жизнь детей, которые попадают в ваш центр, вам чем-то помочь. Кроме того, что внести средства в фонд.

О.Н.: Конечно, это было бы смело сказать, что мы будем рады любой помощи, но все-таки мы стараемся работать с проверенными людьми. Во-первых, это должны быть здоровые люди, это должны быть честные люди, это должны быть добрые люди, которые могут подарить именно добро, которое откликнется потом в наших детях. К счастью, у нас есть люди те, которые нам помогают. Это родительская инициатива, общество детской онкологии, которое было создано родителями ребенка, вылечившегося у нас в отделении много лет тому назад. Есть благотворительный фонд «Берегиня», с которым мы тоже уже работаем не первый год. Это очень честные, порядочные люди. Они занимаются досугом детей, они помогают детям адаптироваться в нашем отделении, детям и их родителям. Они помогают в сопровождении детей, когда им необходима консультация в других городах. Это вот те люди, которые…

Ведущий: Ну, и финансово, в том числе, помогают.

О.Н.: Да, да, и в том числе, финансово. Конечно же, с теми людьми, которые захотят нам помочь чисто физически, посадить палисадник или погулять с ребенком, нужно, конечно, разговаривать индивидуально, смотреть и видеть эти глаза, которые желают помочь. Но хочется отметить, что все-таки лечение рака это очень длительное и очень дорогостоящее мероприятие. Определенная целевая программа, конечно же, существует. Местное здравоохранение дает деньги. Но это только часть денег. На химеопрепараты в нашем центре выделено 8 миллионов рублей в год. Это примерно 750 рублей на ребенка в день. Но иногда бывает так, что один флакон может стоить 300 тысяч. Сумма, понимаете, в несколько раз больше.

Ведущий: В основном, зарубежные препараты, да?

О.Н.: Есть такие препараты, которые… один препарат, и он делается только за рубежом. И он, конечно, очень стоит дорого, потому что это уже высокотехнологичная помощь медицинская. И эти препараты не могут стоить дешево, потому что это очень новые, современные препараты. Кроме этого, ребенок нуждается в сопроводительном лечении. В антибиотиках, противорвотных препаратах. Стоимость оборудования и расходные материал это очень дорогое мероприятие. И даже федеральные центры, куда уезжают дети на трансплантацию костного мозга, у кого-то стоит всего 110 тысяч рублей, она не покрывает все расходы, которые необходимы. И даже благополучные Америка и Германия, они не берут на себя сто процентов решение таких проблем, как лечение раков. И тысячи волонтерских объединений помогают государству в этих странах оплачивать дорогостоящее лечение тяжелобольных детей.

Ведущий: Ну, то есть, помощь реальная существует.

О.Н.: Да, помощь реальная существует, да.

Ведущий: Когда люди хотят помочь, например, детскому дому или дому ребенка, просто сами по себе, собирают какие-то вещи, собирают игрушки, и идут туда, для онкоцентра это, наверно, не самое важное и нужное, да, и все нужно согласовывать.

О.Н.: Да. Все необходимо согласовывать, потому что… мы, конечно, нуждаемся и в памперсах, и в жидких мылах, одноразовых полотенцах, на которые, к сожалению, иногда, бывает, не хватает денег. Есть семьи, которые лежат очень долго. Они обеднели настолько, что им не хватает денег даже просто-напросто уехать домой. Да, то есть, в принципе, возможно сделать, например, взять под опекунство какую-нибудь бедную семью из деревни и помогать им уже тет-а-тет. Можно просто прийти и узнать, что необходимо. Скоро у нас откроется электронный сайт больницы. Можно выйти на сайт «Берегини», благотворительного фонда «Берегиня», где пишется вся потребность, вся необходимая помощь.

Ведущий: То есть, если у вас вот есть зов сердца, такое желание помочь…

О.Н.: Да. Если есть зов сердца, и вы хотите помочь именно бескорыстно, то да, мы будем рады этой помощи. Если нет и просто так, то лучше не надо. Лучше действовать по совести.

Ведущий: Я знаю, что один из музыкальных коллективов нашего города, ну, вот вынашивает такую идею, не знаю, сообщали они вам или нет, дать концерт для пациентов, ну, и для родителей онкоцентра. Насколько вообще ребята готовы воспринимать подобное? Либо дети все-таки, они понимают, что они лежат в больнице, и они не склонны так трагедизировать, как мы, например?

О.Н.: Жизнь в нашем отделении, то, что ребенок заболел онкологией, не заканчивается. Они должны жить такой же обычной жизнью, как мы все с вами, которые считаемся здоровыми. Поэтому, я думаю, что мы любому концерту будем рады.

Ведущий: Поэтому можно этому коллективу передать, что приезжайте обязательно.

О.Н.: Ну, в начале созвонитесь.

Ведущий: Обязательно.

О.Н.: А потом уже приезжайте.

Ведущий: Дарья спрашивает: «Вы говорите, что у вас все, как дома. А разве мама и папа могут жить у вас?»

О.Н.: Каждый ребенок находится у нас по-возможности с кем-то. Либо с мамой, и чаще всего с мамой, либо с папой, либо с бабушкой.

Ведущий: То есть, это обязательно.

О.Н.: Это не обязательно. Но это не противопоказано. У нас нет такого, что если ребенку исполнилось 7 лет, он ложится один в стационар. Все-таки ребенок должен находиться рядышком с тем человеком, с которым он хочет находиться.

Ведущий: Ну, учитывая состояние, да.

О.Н.: Нет, конечно, всю семью мы положить не можем. У нас не резиновое отделение. И это противопоказано по санитарным нормам. Но ребенок все равно находится не один.

Ведущий: Но мама с ним рядом живет. Но, скажем так, ее содержание ведь не входит в расходы центра, наверно? Там обед, ужин…

О.Н.: Нет, нет, к сожалению, нет

Ведущий: То есть, семья должна все равно в любом случае нести расходы.

О.Н.: Вот про это мы и говорим, что семьям нужна именно и эта поддержка, именно бытовая поддержка. То, что не оплачивается ни больницей, ни государством, ничем.

Ведущий: У Романа тоже вопрос про трансплантацию костного мозга. Роман, я вам просто посоветую завтра уже почитать на нашем сайте расшифровку. И Ольга Евгеньевна достаточно подробно рассказала о том, что это, зачем это. Ну, это вот для тех, кто к нам только что присоединился. «На ваш взгляд, есть ли еще… (ну, тут не на взгляд, наверно, уже профессиональный) есть ли еще в вашем центре дети с заболеваниями, какое есть у Ксюши Киселевой? И почему им не собирают помощь?» Ну, это, наверно, опять же, к благотворительным фондам.

О.Н.: В настоящий момент, и, слава богу, такое заболевание, какое имеет Ксюша Киселева, пока не зарегистрировано в нашем отделении. И все дети, которые в настоящий момент получают то или иное лечение, они обходятся теми стандартными методами, которые нам доступны, которые мы можем им предложить совершенно для них бесплатно. И именно в нашем центре.

Ведущий: Наша программа называется «Дети ждут». Дети, пациенты вашего центра ждут что? Кого?

О.Н.: Они ждут, чтобы...

Ведущий: Выписки?

О.Н.: …они ждут, чтобы они были здоровы.

Ведущий: Спасибо большое, Ольга Евгеньевна, что нашли время и пришли сегодня к нам. Я надеюсь, что мы будем встречаться еще не один раз в рамках нашей программы. Ну, и по более радостным поводам, дай бог. Это была программа «Дети ждут». Я, ее ведущая, Нина Соловей.

О.Н.: Всего доброго. Будьте здоровы.