Программы / Время Ч

Роман Попов: 19:08, мы продолжаем проект «Время Ч». В гостях Елена Котова – организатор, инициатор, вдохновитель самой идеи бэби-боксов в Пермском крае. То есть Вы сделали первый бэби-бокс. Это было в 2011 году. С тех пор, как минимум, один ребенок в этом бэби-боксе оказался. А сколько мамочек прошло через ваши руки, я даже не представляю.

Елена Котова: 16.

Роман Попов: То есть, как минимум, 16 мам вы если не спасли, то оказали им серьезную помощь.

Елена Котова: У нас были разные ситуации. Один криминальный случай был. А все остальные случаи – это обращения людей, которые действительно находятся в кризисной ситуации, которые просто не видят выхода и не знают, как с этим справиться.

Роман Попов: Итак, давайте с самого начала. Допустим, мы не знаем, что такое бэби-бокс. Что это такое? Я так понимаю, что это в любом случае всего лишь часть какой-то большой структуры, которую Вы попытались организовать.

Роман Попов: Бэби-бокс – это устройство, куда можно положить ребенка…

Елена Котова: Бэби-бокс – это проект, который включает в себя и социально-психологическую помощь, и юридическую, включает в себя службу доверия, включает устройство, куда можно поместить ребенка и оставить, включает пост обслуживания, если мама или папа возвращаются за ребенком, помощь в получении документов, анализе ДНК, судебных процессах для того, чтобы вернуть ребенка в семью. Для ребенка самое важное – это быть с мамой.

Роман Попов: Проект запущен в 2011 году. А что этому предшествовало?

Елена Котова: Этому предшествовал случай с Данилиной, когда был пожар в доме, и обнаружили двух младенцев.

Роман Попов: Гош, напомни. Тогда твоя была смена. Ты был редактором службы новостей.

Игорь Лазарев: В общем-то, историю все помнят. Это был в Пермском районе. Во время пожара на одном из балконов обнаружили тела двух младенцев. Как выяснилось, мать этих детей на протяжении двух лет (два таких случая было) убивала своих новорожденных детей и хранила тела на балконе.

Роман Попов: Это Вас подтолкнуло к тому, что надо что-то делать?

Елена Котова: Не то, чтобы подтолкнуло. Просто я услышала про этот случай. И через какое-то время услышала, что есть такая система, как бэби-бокс. Съездила, посмотрела, поняла, как можно организовать этот процесс. Мы его согласовали со всеми конфессиями. Это было очень важно понимать позицию религиозных организаций. Насколько это правильно или неправильно, будет ли это вредно для общества. Все 5 официальных конфессий поддержали этот проект, уполномоченный по правам ребенка тоже. Достаточно большое количество сторонников. После этого мы запустили проект. Когда мы понимали, что у нас есть служба доверия, есть система помощи, когда мы можем ее оказать. Помощь нужна не с 9 до 18, помощь нужна 24 часа в сутки.

Роман Попов: Это Ваша частная бизнес-инициатива.

Елена Котова: Это не бизнес.

Роман Попов: Это частная социальная инициатива, да, безусловно. Я к тому, что Вы не брали грант у государства, Вы не реализовывали какой-то проект.

Елена Котова: Нет. Мы просто взяли и сделали. Есть люди-жертвователи, которые помогают в реализации этого проекта. Есть частные случаи, когда нам нужна помощь. Также мы подключаем органы государственной власти: соцзащиту, ГУВД, отдел по делам несовершеннолетних, иногда необходимы медицинские учреждения и т.д. Мы пользуемся всеми инструментами, которые есть, и сопровождаем этот процесс, облегчаем задачу для родителей.

Роман Попов: Вы не подменяете собой какую-то часть государственной машины?

Елена Котова: Может, на всех меня и не хватит, но пока я отрабатываю каждый случай персонально. Люди звонят на мой мобильный телефон, и я начинаю с ними работу. Сегодня будут две встречи с девушками, у них разные ситуации, но обе нуждаются в сопровождении. Если мы сейчас пойдем пошагово, это даже включает в себя получение образования. У одной 8 классов, у другой 9.

Роман Попов: Гош, напомни, пожалуйста, кто у нас в рамках государственной структуры должен решать такие проблемы? Какие органы власти?

Игорь Лазарев: Разумеется, в первую очередь это органы здравоохранения. Это должны быть ведомства, которые курируются управлением здравоохранения администрации г. Перми, либо министерством здравоохранения.

Роман Попов: А министерство социального развития?

Игорь Лазарев: В том числе и они. Я, честно говоря, затрудняюсь сказать, как это у них коррегируется.

Елена Котова: Органы опеки и попечительства – важный этап в этом моменте, потому что даже название звучит как «опека и попечительство». Неважно, благополучный человек или нет. Каждый человек, если ему нужна помощь, может обратиться в эти органы. Это самое основное. Министерство здравоохранения тоже. Здесь много разных служб. Теперь мы понимаем, что нам надо еще и министерство образования нужно подключать. Если в семье не смогли дать образование, дальше женщина не может найти достойную работу, ее не принимают официально на работу, и у нее этот ком событий вокруг ее жизни начинает закручиваться. Соответственно, если она получит какую-то профессию, пусть она будет ремесленная, такая профессия, с которой она всегда сможет заработать деньги, например, парикмахер или дизайнер. Всегда можно обеспечить семью. Хотя бы среднюю школу надо закончить сначала. Сталкиваюсь с такой ситуацией.

Роман Попов: Не так давно мы с нашим коллегой консультировали человека по довольно сложной жизненной ситуации. Когда мы начали рассказывать, что можно прямо пошагово сделать. Вот не завтра, а прямо сейчас, выйдя от нас или даже прямо в этой студии, кому позвонить и с кем проконсультироваться. Оказывается, люди даже не знают элементарных вещей: они не знают, где работают бесплатные юристы, куда можно пойти, в какой кабинет постучаться. Просто не знают.

Елена Котова: Я вас еще удивлю. Многие сотрудники этих служб тоже не знают, что существуют определенные программы. С первыми случаями я пробовала обычным ходом, когда открываешь интернет и видишь список телефонов. И когда мне на 7-ой раз по разным телефонам ответили, что это не наш вопрос, конечно пришлось позвонить уже в министерство для того, чтобы сказать: «Вы объясняете такое количество программ, а ваши сотрудники не знают». Проще всего сказать: «Это не наш вопрос, не наш район, не наша территория, не наша работа, у нас обед». Всё. И получается, что человека не то, что сориентировать не могут, его дезориентируют. Казалось бы, он звонит именно в то место, где ему могут помочь. Большая проблема – очеловечивание сотрудников этих служб. Если человек обращается за детским пособием, значит за этой бумажкой есть маленькая человеческая жизнь, которая нуждается в этих средствах. Это не просто бумажка. Это заявление, которое будет влиять на питание ребенка, на своевременное медицинское обслуживание. Нельзя по формальному признаку подходить к этим заявлениям. Например, такой случай, когда заявление на получение пособия шло 30 дней. Я говорю: «Как 30 дней?! Она уже 6 месяцев, как родила. Как из одного отдела в другой вы запросы делаете? Вы понимаете, что за этим стоит ребенок, ему кушать нечего». Некоторые живут на пожертвования, Русская православная церковь помогает. У людей нет средств, чтоб просто доехать до органов опеки, они идут пешком через весь город, чтобы написать это заявление, которое потом еще 30 дней будет рассматриваться. Это конечно был вопиющий случай. Я думаю, огромное количество людей с этим сталкивается. Конечно, людям, которые работают в этих органах, необходимо иметь человеческое лицо. Это не формальный признак, нельзя просто по должностной инструкции. Надо понимать, что тот, кто пришел, нуждается в помощи, и к нему надо относиться уважительно и трепетно, стараться своевременно всем обеспечить. В последнее время тенденция такая: перекладывают с одного отдела на другой, из одной системы в другую. И вы правильно говорите, что нужен навигатор, чтобы в этих системах разобраться. У меня каждый случай получается как бы заново. Сейчас, например, образование на первом месте. В прошлом случае – получение детских пособий, получение жилья. В течение 4 лет у девочки нарушались права. Никто не интересовался ее судьбой, как из детского дома ее отправили. С 14 лет она неизвестно где находилась. Но характеристику ее дали крайне негативную. Я говорю: «Мне без разницы, кто она. Как вы воспитали ее в детском доме, мы то и получили». Но это девочка с ребенком на руках, и главное – обеспечить безопасность ее существования. Всё. Остальные все эпитеты не нужны.

Роман Попов: Я вспоминаю системы социальной помощи и социальной поддержки, которая выстроена, например, в США. Там ситуации, о которой мы сейчас говорим, просто быть не может, потому что там человек даже не будет разбираться, в какое окно ему идти, он просто пойдет в полицейский участок. Или пойдет в больницу. Неважно. Он пойдет в любое учреждение, которое, по его мнению, хоть как-то относится к власти. Он придет и расскажет проблему. Его оттуда не выпнут, а начнут решать на месте.

Елена Котова: Правильно, так и должно быть. А у нас главная задача – найти то место, где будут решать твою проблему. Иногда не хватает ни времени, ни терпения, ни сил.

Роман Попов: И в данном случае бэби-бокс – это не столько место, куда можно сдать ребенка, не столько телефон поддержки, не столько группа людей, столько место, где просто начнут с тобой разговаривать.

Елена Котова: Хотя бы разберутся для начала. Иногда бывают случаи, когда звонят в 12 ночи, звонят девушки, жертвы домашнего насилия, и им надо оказать экстренную помощь, хотя бы где-то разместить до понедельника, до того момента, когда все эти службы начнут работать. Сейчас мы прорабатываем совместно с министерством соцзащиты помещение, создание кризисного центра для женщин. То есть не с 9 до 18 опять же. Потому что звонки в пятницу вечером, в субботу ночью. Девушка с ребенком пришла в выходной день вечером к дверям службы доверия. Пришлось как-то экстренно решать. Невозможно всех вести к себе домой. Тот был первый случай. Мы поняли, что нам нужно место, где мы сможем всех размещать. И тогда подключили к этой работе центр социальной адаптации. Нужно было девочку размещать, пока решали ее жилищный вопрос. И сейчас ей предоставили жилье, как законно это должно было быть сделано 4 года назад.

Роман Попов: То есть это такая система одного окна. Вы – то самое одно окно.

Елена Котова: Я не беру на себя много. Если человек готов к каким-то изменениям в своей жизни, то я стараюсь сделать всё, что могу, подключаю всех, все службы, которые возможны. Вместе мы все шаги проходим вплоть до физического посещения, подачи заявлений. Конечно, необходимы сильные юристы по гражданскому судопроизводству, потому что выходы в суд требуются. Мало людей это готовы делать бесплатно. Партнеров просто просим помогать.

Роман Попов: А вы контачите с другими общественными организациями, которые собой тоже системы одного окна олицетворяют. Например, Пермский региональный правозащитный центр, Гражданская палата. Они ведь тоже система одного окна. К ним необязательно приходят молодые мамы, но к ним тоже обращаются в сложнейших жизненных ситуациях.

Елена Котова: Сначала мы искали эти организации. Когда мы реализовывали этот проект, мы думали, что устанавливаем бэби-бокс, подключаем все эти организации, которые работают с женщинами, с детьми, сиротами и т.д. Я не нашла единомышленников в этом отношении, просто не нашла организаций, которые реально работают. Сейчас мы пока обращаемся по друзьям, знакомым через Facebook, Контакт. Кто откликается, мы пользуемся их услугами. Идея проекта была – объединить все эти организации.

Роман Попов: Вы далеко не первый человек, который представляя общественность, говорит: «Мы готовим проект, что подопнуть всех так, чтобы все заработали».

Елена Котова: Нет, мы никого не пинаем, мы сами работаем.

Роман Попов: Я же сейчас утрирую. Вот Вы говорите о помощи женщинам. Фактически Вы говорите, что пытаетесь завязать всех так, чтобы все работали (министерства, чиновники). Вы им звоните, вы их убеждаете, они начинают работать, помогать вашим подопечным. Примерно тоже самое, я Вас уверяю, делают юристы РПЦ, решая те или иные людские проблемы. Примерно тоже самое периодически делают ребята из «Дедморозим», подпинывая тех и запрягая этих.

Елена Котова: И это замечательно. Должно быть большое количество людей, которые готовы оказать помощь тем, кто нуждается. Человек необязательно обратится в нашу организацию. Может, он обратится в Правозащитный центр. Главное, чтобы было много организаций, которые могут эту помощь оказать. Да, у нас такая узкая категория. Но ведь у нас есть обращения не только мам, но и пап. Обратился папа, который оказался в сложной ситуации. И мы решали вопросы, которые касались его семьи, его детей. Мы не берем на себя какую-то великую миссию. Если я помогу 20 людям, да даже трем, это будет замечательно. Это не моя основная работа, я здесь на общественных началах, это некоммерческий проект. Сколько у меня хватает сил и времени, я конечно же этим занимаюсь.

Роман Попов: Дорого обходится проект? Насколько он затратен для Вас лично?

Елена Котова: Я не считала. 25 минут в день ты можешь потратить, сегодня можешь потратить 2 часа. С 9 до 11 я сейчас в детдоме с девочками пообщаюсь. Я думаю, это не смертельно. Я могу из своей жизни забрать 2 часа и потратить их на других людей. Я смотрю на них, мне было 17 лет, и я была в таких же условиях, жила в общежитии, было трудно, я не знала, как искать работу. Проживаешь снова то, что ты пережил. Ничего сложного нет, просто человека надо направить, сориентировать, иногда нужно помочь. Я это делаю с удовольствием тем людям, которые любят своих детей. Я вижу это в их глазах, как они хотят их воспитывать, как не хотят с ними расставаться. Мне одна девочка сказала: «Я хочу иметь одну работу и воспитывать своей дочери, я не видела ее последние 4 года». Знаете, как обидно. Девочка прекрасная, она умничка. Но не смогли родители дать образование, и этот ком наворачивался. Ну и плюс наши прекрасные рекламные акции: собери ребенка в школу – возьми кредит. Это в принципе загоняет людей в тупиковую ситуацию порой. Я не спасаю людей, я просто помогаю обычным нормальным женщинам, которые просто хорошие.

Роман Попов: За год работы обросли уже каким-то пулом единомышленников, кругом связей?

Елена Котова: Мне не надо связей. Я не знакомлюсь заранее. Мы потом, может быть, будем с вами сотрудничать. Это не надо. Если сейчас у меня есть ситуация, и мне надо обратиться в Правозащитный центр, нет проблем: я найду телефон, приду, обращусь. Если мне нужно обратиться в органы опеки Индустриального района, я найду контакты. С этим нет проблем. Люди откликаются, потому что видят, что людям надо помочь. Но вот опять же скажу, что есть специалисты, которым хочется какое-то человеческое лицо сделать. Они прямо очень негативно относятся к девушкам. Так нельзя, надо быть добрее к людям, которые приходят. Вот это пугает. Пугает страх потерять свою работу, что-то сделать не так, проявить инициативу.

Роман Попов: Самое страшное – сделать что-то не по шаблону.

Елена Котова: Не по шаблону, да. Последний раз мы переставляли местами 2 слова, исправляли в справке 30 дней. Сначала нам вообще отказали, потом привезла все документы, и их приняли, а потом еще переставляли местами 2 слова. Вы понимаете, что это вообще нечеловеческий подход. Меня это возмущает. У нас огромное количество программ. Большинство из них направлено на неблагополучных, на наркоманов, на социально опасных. Если ты бросаешь детей, тебе государство будет помогать. Но если ты благополучная, имеешь образование, для тебя нет программ помощи, их не существует. Понимаете, какой парадокс. То есть мы поддерживаем маргинальную часть населения, которая рожает и т.д., государство их поддерживает. А девушки, которые работают с утра до ночи, воспитывают своих детей, не бросают их, для них нет программ помощи. Если ты благополучная и не хочешь получить клеймо социально опасной, то тогда сама иди и справляйся.

Игорь Лазарев: Вообще это логично, что этим должен заниматься некоммерческий сектор в отношении этих девушек? Как в Штатах, допустим.

Роман Попов: В данном случае государство пытается работать с крайностями, а все остальное дается на долю общества. Такая европейская норма.

Елена Котова: Мне, например, это очень переживательно. Лучше бы поддержали тех, которые действительно хорошие и воспитывают своих детей, которым просто трудно. Которые из областей приезжают сюда, у которых нет регистрации, они вообще не знают, как сориентироваться.

Роман Попов: 2011 год – год, когда в Перми появился первый бэби-бокс. И мы в прямом эфире говорили с Еленой Котовой – организатором самой этой идеи. Спасибо Вам большое!