Верхний баннер
10:03 | ПЯТНИЦА | 29 МАРТА 2024

$ 92.26 € 99.71

Сетка вещания

??лее ????ов??ое ве??ние

Список программ
12+

отдел продаж:

206-30-40

17:37, 29 июля 2015

«Современное искусство – очень тонкая материя, не связанная с пиаром», - Пётр Белый, художник

 

«Современное искусство – очень тонкая материя, не связанная с пиаром», - Пётр Белый, художник
«Современное искусство – очень тонкая материя, не связанная с пиаром», - Пётр Белый, художник

Тема: выставка «Форма незримого» в музее PERMM, миссия современного искусства, последствия культурной революции в Перми

Гости: Петр Белый, российский художник 

Программа: «Красный Человечек»

Дата выхода: 28 июля 2015 года

Ведущий: Анна Букатова

- Добрый день, уважаемые слушатели радио «Эха Перми»! В эфире программа «Красный человечек», программа о наиболее заметном событии мира культуры в Перми на этой неделе. Меня зовут Анна Букатова. И на этой неделе, мне кажется, стоит поговорить о новой выставке в Пермском музее современного искусства. Художники, которые к нам приехали из столицы, им всегда надо уделять внимание, потому что не так часто у нас бывают. В гостях у нас сегодня Петр Белый. Петр, здравствуйте!

Петр Белый: Здравствуйте!

- Конечно же, я залезла в интернет посмотреть, что за художник Петр Белый. Российский художник, член королевского общества граверов, преподает на своей родине в Санкт-Петербурге, лауреат множества премий. Статья на Википедии о вас точно есть. Я помню, один из популярнейших блогеров в Твиттере сказал, что если о тебе есть статья на Википедии, значит, твоя жизнь удалась.

Петр Белый: Я не знаю, я с ним не согласен. Для него, может быть, она удалась, а для меня это важный инструмент, я бы сказал, Википедия. Но вряд ли можно говорить об объективности многих вещей. И про себя я уж точно могу статью как-то корректировать. Я этого не делаю, но, тем не менее, там много неточностей.

- Ну вы точно заметный художник, что значит для вас тогда «жизнь удалась»? Ваша жизнь удалась? Я понимаю, что вы еще молоды, но на данном этапе?

Петр Белый: Это вопрос для эфира, скажем так…

- У нас очень интересный эфир, у нас всякое бывает.

Петр Белый: Я думаю, что нам следует начать с выставки, а потом вернуться уже к личным вопросам.

- Ну хорошо. Выставка. Открывается «Форма незримого», и название взято от наших пермских богов, по-моему.

Петр Белый: Не совсем так. «Форма незримого». Я думаю, что да, отчасти моя жизнь в большой степени принадлежит искусству. И пока я им занимаюсь, и пока есть силы им заниматься, то жизнь удалась. И сегодня очередное открытие выставки. И в принципе я свою жизнь и работу совсем не разделяю… Да, очередное открытие. До этого у нас было открытие неделю назад. У меня очень много выставочных событий, и сейчас я трачу много времени на кураторскую работу. То есть назвать меня в чистом виде художником уже нельзя. Потому что последние 5 лет или даже больше я совмещаю эти два рода деятельности - кураторскую работу и работу художника. И даже их почти не разделяю. Для меня те исследования, которые я веду в пластической области, они… Практически мое личное творчество и пластика выставок – они очень близки. Вот эта выставка лично для меня посвящена исследованию линеарности. Тут есть очень много тем, и в Перми есть большое количество проектов уже - я хорошо знаком с местным контекстом и участвовал в так называемой пермской культурной революции. Ну и благодаря вот этому событию – пермской культурной революции - я познакомился с местными реалиями, и даже их полюбил, как ни странно.

- Можете конкретно сказать?

Петр Белый: Для меня в Перми существует, несмотря на ее внешнюю размазанность и неуютность, существует непонятное очарование, и чем больше я езжу по Пермскому краю, изучая какие-то регионы, тем больше я проникаюсь поэтикой края, он мне все больше и больше нравится. И такие места, как Чердынь, Усолье - места потрясающей харизмы.

- Там можно понять, там много старинной деревянной архитектуры. А в Перми все-таки по архитектуре нашей не совсем понятно. Вас очаровывают люди? К современному искусству у нас тоже спорное отношение.

Петр Белый: Это комплекс. Ну, во-первых, я считаю, что Пермь - чрезвычайно счастливый город, потому что в Перми есть государственный музей современного искусства, в Петербурге такого нет. И это поразительно, это привлекает, естественно. Я надеюсь, что я не последний проект здесь делаю.

- Петр, а можно вспомнить один из первых ваших проектов в Перми, потому что вы участвовали в выставке «Русское бедное», практически на открытии Пермского музея современного искусства. Видели, как это все зарождалось. Видите, как сейчас. Что можете сказать?

Петр Белый: Я могу рассказать об одном из любимейших своих проектов, который как раз на пограничной территории кураторства и моего личного творчества был, и он был построен в Перми в рамках фестиваля «Живая Пермь». Если вы помните, пирамида на набережной была, а внутри была вставлена хрущевская квартира. Я был чрезвычайно горд и счастлив, что у меня получился этот проект, и до сих пор его люблю как дитя какое-то нежное. Вот в рамках «Белые ночи» что ли… Но про проект я рассказывать не буду, многие его видели, вы, наверное, нет.

- Мне стыдно, конечно.

Петр Белый: Ничего страшного. И я надеюсь, что в каком-то роде этот проект повлиял на сознание пермского художественного сообщества. Но были и другие проекты, не только кураторские, потому что я курировал, насколько я помню, проект «Гидрофон». Курировал несколько проектов «Музея советского наива», проект «Вероятность» в том числе, который отчасти связан с проектом «Форма незримого».

- Как-то наши пермяки неоднозначно к современному искусству относятся?

Петр Белый: Это долгий разговор.

- Может, нас как-то готовить, пермяков, надо по-особенному?

Петр Белый: Все-таки современное искусство - не такая простая вещь.

- Не всем дано понять?

Петр Белый: Пример из жизни. Скажем, когда вручается Нобелевская премия по физике, то вам говорят, что вот эта Нобелевская премия вручена за вот эти 4 буквы, 2 знака и т.д. Чтобы понять эту формулу, существует только десять человек на земле. А мы доверяем экспертному сообществу, что да, действительно, этот человек достоин Нобелевской премии.

- Мне нравится этот пример.

Петр Белый: По сути, современное искусство - достаточно сложная вещь, требующая усилий зрителя, и чтобы понять, надо работать. Зритель по сути иногда просто ожидает чего-то. Ну, скажем, приходя в музей традиционный, вы ожидаете пейзажей на стене, картин и т.д. И вот эта путаница, которая иногда возникает в музее современного искусства, что вы приходите в музей - а вам там автомобильный салон. То есть это нарушение сознания «музейное - не музейное». Ведь вопросы задавались сто лет. Можно вспомнить писсуар Марселя Дюшана, который был перенесен в выставочное пространство и женщинами был воспринят как чудесная скульптура, поскольку у них просто не было возможности ежедневного его созерцания.

- Петр, а как себя готовить? Вот человек, который, например, вырос не в самом благоприятном районе Перми - например, сериал «Реальные пацаны». Хочет он понять - может быть, что-то посоветуете ему? Ну попытаться хоть как-то быть готовым.

Петр Белый: Я бы не стал, знаете ли, начинать с чтения Дерриды или Лакана так сразу, литературы, по сути, узкопрофессиональной.

- Ну чтобы понимать нашу новую пермскую выставку в нашем Музее современного искусства…

Петр Белый: Вы знаете, тут сейчас проходит две выставки. Первая выставка внизу - это «Электробутик», она так и называется, «Искусство для народа». Действительно, очень много зрителей там, все сделано в достаточно доступной форме. Я бы сказал, что это некий набор приколов, и где-то вот эта граница между Диснейлендом и современным искусством нарушена. Авторы всегда балансировали на этой грани.

- Они тоже были у нас в эфире и рассказывали.

Петр Белый: Они балансируют на грани попсы и актуальных процессов. Конечно, то, о чем я говорю, это более сложные, так сказать, вопросы, и, как я уже сказал, они требуют больших усилий для понимания.

- Эта выставка все-таки непростая для понимания - давайте рассказывать, почему. И вообще, что это за выставка?

Петр Белый: Давайте про «Форму незримого». То, что мы говорили в первой части - про то, что я как-то полюбил Пермский край, местную историю, и, одновременно, встретил многих художников из Перми, живущих в Петербурге, и вот возникла идея создания пермской выставки. И мы смешали художников из Пермского края, живущих в Петербурге, и местных художников, и создали некое тело. Есть потребность в поиске пермской идентичности. Моя мысль была в прокладывании линии менее лихорадочной, чем это делал Марат Гельман, а более плавной, поэтичной, обращенной к традиции. Поэтому наша выставка начинается с фрагмента пермской деревянной скульптуры 18 века - это нимб. И, собственно, этот нимб как изображение незримого свечения дал название всей выставке, получается так. То есть форма незримого как нимб. Ну и по сути каждый художник для меня – носитель вот этого незримого света, какого-то незримого удивительного события. И тут как раз идет речь о разных формах свечения и как традиция укладывается, как ее трактуют современные, актуальные художники. Как нам вот эту поэтику, скажем, пермской деревянной скульптуры использовать для текущих процессов. И вот этот тайный, секретный свет, который несет каждый из участников выставки, какое он образует общее тело, и как это незримое свечение выглядит сейчас. И, собственно, смотрите, моя идея в данном случае, что на выставке нет никаких этикеток, то есть имена художников не указаны.

- А как же узнавать?

Петр Белый: Есть инфографика, то есть вы можете прочитать текст, и там описан каждый художник, есть каталог, вы можете его взять и прочитать про художников.

- Петр, а почему сами работы?..

Петр Белый: Потому что как раз я и говорю о том, что пермская цельность… Я хочу усугубить ситуацию, где мы говорим о цельности, о едином теле, где при всей разнице у каждого индивидуальная история. Но одновременно мы говорим и о цельности, о явлении. Пусть оно формируется, как-то осмысливается. И вот 4 основных темы выставки, они как бы вертятся вокруг идеи цельности, вот почему нет этикеток. Это один большой художник.

- Это я поняла. А вот про эти темы.

Петр Белый: На выставке есть тема огня.

- Это огонь, вода, воздух? Или посложнее?

Петр Белый: Нет. Ну, скажем, если мы говорим о традиции, о пермской деревянной структуре, о переходе из язычества в христианство, и насколько языческие влияния более сильны внутри пермской деревянной скульптуры уже христианской, то тут уж тема огня как-то… И по сути каждый художник остается язычником: его главный бог - это он сам, он молится сам себе.

- Вот так вот, да?

Петр Белый: К сожалению, да. То есть эго, которому молится художник, его довольно трудно пережить. И как ремарку могу сказать, что для меня кураторство – это борьба с эго, то есть отказ от собственных интересов в выставке. Появляются какие-то кураторские интересы, но в целом я отказываюсь от своих произведений на выставке и становлюсь куратором. И вот это наложение на себя каких-то ограничений уместно для внутренней дисциплины. Возвращаясь к темам выставки, можно заметить большое количество зеркал – это зеркальность, отраженность, пермская серебристость, некая гамма, и огромное количество серебра, которое присутствует в воздухе, оно тоже, мне кажется, очень важно. Тема линеарности. Некоторые зеркала совершенно растрескались. Тема линии, тема татуировки, опять же, растворенной в воздухе, она как бы тоже обращается в прошлое не такое далекое. Но татуировка как форма рисунка, как знак, присутствует. И как знак тяжелой судьбы, наследие ГУЛАГа… Вы все это понимаете. Исторических ситуаций, которые, я не думаю, что мы их пережили. Тело является носителем информации. И как проект, скажем, Анастасии Улановой, где дети из неблагополучных семей наклеивают на себя детские наклейки, но понятно, что впоследствии они превратятся в татуировки. Дети в предчувствии этих татуировок – тюрьма, армия, тяжелая жизнь вынуждает нас отчасти каким-то образом наше тело использовать как документацию. И это единственное, что мы можем с собой носить всегда и демонстрировать. И эти параллели для меня очень важны. То есть дети в предчувствии татуировок.

- Это интересно, я в первый раз такое слышу. Тут точно есть над чем подумать

Петр Белый: Отчасти я свою функцию как куратор выполняю, потому что социальная функция искусства – это заставить зрителей задуматься, это как граница между Диснейлендом, где вы получаете очень эффектное зрелище, может быть, умное, где работают тысячи специалистов над этим зрелищем, но оно все-таки немножко такое элементарное, я бы сказал. А функция современного искусства более широка, оно дает возможность задумать о вопросах, например, у которых нет очевидного решения.

- Петр, а я вот прочитала в буклете, что художники на этой выставке молодые, они специально работают с какими-то болевыми моментами нашего общества и нашей жизни. Будут раздражать, получается ведь?

Петр Белый: Будут. Эту функцию у современного искусства отнять нельзя, потом что современное искусство довольно часто торпедирует стереотипы буржуазные, скажем, политической корректности и т.д. То есть то, что в обществе присутствует некая пошлость - эту пошлость современное искусство может усугубить, чтобы показать некое лицемерие. Центральная часть экспозиции, где выставлен нимб, окружена двумя экранами Инги Вьюговой, где люди говорят: «Я боюсь, я боюсь». 18 ртов говорит: «Я боюсь, я боюсь». Изначально речь шла о страхе художника и вообще о наших общих страхах. Ну и здесь это взаимоотношение нашего страха и нашего понимания, мне кажется, это работа более актуальная – совмещение нимба, внутреннего света, со страхом.

- Верующих не обидят? Они часто обижаются в последнее время.

Петр Белый: Часто обижаются, но вы знаете, мне кажется, что в данном случае речь идет в более широком смысле о победе над страхом. Мы все чего-то боимся, все больше и больше. А я бы оставил в принципе этот вопрос абсолютно открытым. Это скорее обращение к внутреннему миру зрителя, где он сам решает, боится ли он Бога, боится ли он власти, боится ли он жены… Каждый боится своего. И вот эта идея страха… И художник боится белого пространства, белого холста. И преодоление этого страха собственно и является нашей задачей, задачей общества, задачей художника, задачей человека в целом. Мы боимся, но делаем.

- Напомню, что мы говорим о выставке молодых пермских художников, которые, может быть, и не и живут за пределами Перми, но это пермские художники.

Петр Белый: Хочу вас сразу поправить, это не выставка молодых художников. Некоторым художникам у нас шестой десяток.

- Я не знала.

Петр Белый: Они, конечно, молоды душой. Нет, речь идет просто о новой пермской волне. И межпоколенческая история тут тоже играет большую роль: преемственность. И это ни в коем случае не молодые художники. Команда чрезвычайно смешана. И я как раз не выделял возрастной критерий.

- Не делили?

Петр Белый: Нет.

- Слушайте, неужели они никак не отличаются? Все-таки разные поколения, взгляды…

Петр Белый: Они, конечно же, отличаются, но в данном случае каждая выставка – это особый фильтр, и в данном случае я не выделял возрастную историю.

- Как вы и говорили, что это общая картина, даже без подписи.

Петр Белый: Да, собственно, этикеток с именами тоже нет, и в этом задумка создания цельности, некое общее тело. Мало того, это тело не только этих художников, но и художников 18-19 века, пусть безымянных, тех мастеров, которые резали пермскую скульптуру и строили церкви, избы.

- Петр, а новые имена откроет эта выставка?

Петр Белый: Я думаю, что да. Конечно, художники тут разной степени известности. И моя задача в том числе была как бы молодым художникам дать возможность выставиться в музее. И история динамических пар… Один из принципов выставки – это устройство динамической пары, где художники взаимодействуют друг с другом.

- То есть еще и какие-то парные?

Петр Белый: Да, как правило. Темы огня, тема отраженности, тема вудуизма… Саша Бубнова и Анна Андржиевская – это язычество, это древнее женское. То, что присутствовало всегда в форме некого рукоделия, в желании созидать, оно в данном случае материализовалось в виде каких-то вудуистических куколок, и мне показалось, что эти два художника объединены этой темой презентации многих поколений, неких генетических кодов, которые присутствуют вне нас. Это месседж, заложенный давным-давно, и абсолютно неизбывный, несмотря на доминирование технологий в современном обществе, все равно некая потребность в почти животном высказывании присутствует. Ну или, скажем, тема огня, о которой я говорю – Александр Лещев и Любовь Шмыкова. Тоже говорят о неком гипнозе, который вне зависимости от поколений и от времени охватывает нас, когда мы глядим на огонь, например. И магнетизм этой истории очень важен. И другое дело, что этот огонь, естественно, на цифровых экранах присутствует, а не в реальном времени. Но гипноз должен создавать не за счет огня, а за счет чуда творчества. И я убежден, что это произошло.

- Петр, эта выставка, этот проект создан пермяками. У нас в последнее время и после культурной нашей революции ходит такое мнение, что мы сами можем справиться, своими силами можем развивать культуру Перми, двигаться и в современном искусстве, и у нас был большой скандал с фестивалями нашими после «Белых ночей». Как вы думаете, Пермь может своими силами как-то выжить в этом большом мире культуры? Развиваться в этом мире дальше?

Петр Белый: Мне сама идея противопоставления Перми и мира не близка. Как мне не близки идеи «может ли она сама». Ну как она может сама? Она же не может отрубить электроэнергию и вырабатывать электроэнергию здесь. Или бананы растить.

- Речь про что: много было скандалов, что много приглашенных очень дорогих звезд из мира культуры, мол, зачем это надо было, когда у нас есть свои люди, которые занимаются тем же рукоделием и игрой на балалайках - я утрирую, пусть меня простят слушатели.

Петр Белый: Ну я, скажем, как раз и пытаюсь своей деятельностью несколько ситуацию выровнять. Потому что я бы не выделял Пермь в особую какую-то категории. Лично для меня это особая категория, и мир состоит из миллиона личных историй. И моя история, что мне нравится этот край, и я здесь работаю, и комбинирую тех, кто уже не живет в Перми, пермских художников, с теми, кто здесь живет. То есть я не вижу такой конфронтации. И интересно, и Билла Виолу привезти сюда посмотреть. Но я бы не рассчитывал только на свои ресурсы, сейчас очень глобальный мир. Можно сегодня быть здесь - а я, например, завтра уже буду в Милане. А потом в Риме. То есть вот эти перемещения столь стремительны, что искусственное отделение одного, отделение региона от другого почти невозможно. Мне кажется, что это очень полезный процесс – обучение каких-то моментов смотрения на совершенно другие миры в Перми. Я не считаю, что это было зря сделано, что привозили художников из других регионов. И свои художники, местные, они стали совершенно другими, как вы обратили внимание. Это большущий успех, я считаю. Пермская культурная революция, может быть, она как-то угомонилась, но в целом это очень полезная, образовательная и всякая другая работа была проведена. И мы с вами находимся в Музее современного искусства, который и есть результат и единственный в России музей современного искусства, кроме Москвы. Нигде больше нет. Он федеральный или какой-то такой, в общем, государственный музей, целиком на гособеспечении. У нас есть Эрмитаж, у нас есть Русский музей - это институции очень неповоротливые. В Москве есть 4 музея современного искусства, и на этом все заканчивается. То есть есть ряд частных институций, «Гараж» и все прочее. Все-таки есть Центр современного искусства, причем его отделили, он находится во многих городах. Но по сути музей у нас вне столицы один – в Перми.

– А что скажете про Марата Гельмана? У нас его постоянно вспоминают, и тоже неоднозначно. Как человек, который с ним непосредственно работал и знает его не только из новостей.

Петр Белый: Ну это музей его имени, я бы так сказал. Было бы справедливо назвать музей его именем. То есть он фигура спорная, сложная, и, на мой взгляд, положительные и отрицательные моменты в его деятельности были. Но по сути его основная заслуга… Есть такое высказывание: «Победителей не судят». И даже если он сейчас не в регионе, в смысле победы, этот музей – это его победа. А его поражение – это общественное мнение. Потому что каким-то образом он настроил против себя общественное мнение очень сильно. И сейчас политика в музее - и мне кажется, это очень правильно - их прицел на выравнивание политики, на выход из зоны скандала. Потому что Марат Александрович часто использует скандал как средство для привлечения внимания. Мне кажется, что современное искусство – очень тонкая материя, не связанная с пиаром, по большому счету. И, может быть, скандалы полезны, но в данном случае мне кажется, что более мягкий, тактичный подход, он сейчас нужен здесь. Проекты, на мой взгляд, здесь должны быть более внятные с художественной точки зрения, а не с точки зрения скандалов. Неважно, о чем они говорят, они могут говорить и о политике, и о религии, и о чем угодно, тут важен кураторский взгляд, не провокационный, а внятный, артикулированный, четкий.

- Петр, у нас остается одна минута буквально. Скажите, пожалуйста, что вы сейчас читаете? Какой фильм посмотрели? Что запомнилось?

Петр Белый: Вы знаете, я как раз сейчас погружен в изучение нюансов пермского переменного зодчества, вот книгу недавно…

- Пермские боги?

Петр Белый: Это более научный труд про коми-пермяков и т.д. То есть, скажем, читаю по работе.

- Сказали прямо по-нашему, с протяжной «о»!

Петр Белый: Уж адаптировался. Ну а следующий проект у меня в Италии. То есть как-то все сейчас читают социальные сети, Фейсбук в основном, и я не исключение. Бумажных носителей даже трудно вспомнить, что я читал не по профессии.

- А фильм?

Петр Белый: Тоже сложно. Я посмотрел французский фильм «Кот и мышь» 1975 года вчера, но это было сделано именно для того, чтобы забыть о пермских богах.

- По крайней мере, может быть, у нас уже у кое-кого появился план на ближайший вечер или выходные. Друзья, спасибо, что были с нами эти 45 минут!

Петр Белый: Спасибо!


Обсуждение
4785
0
В соответствии с требованиями российского законодательства, мы не публикуем комментарии, содержащие ненормативную лексику, даже в случае замены букв точками, тире и любыми иными символами. Недопустима публикация комментариев: содержащих оскорбления участников диалога или третьих лиц; разжигающих межнациональную, религиозную или иную рознь; призывающие к совершению противоправных действий; не имеющих отношения к публикации; содержащих информацию рекламного характера.