Верхний баннер
12:10 | ПЯТНИЦА | 29 МАРТА 2024

$ 92.26 € 99.71

Сетка вещания

??лее ????ов??ое ве??ние

Список программ
12+

отдел продаж:

206-30-40

14:20, 08 апреля 2016

«Стояла очень морозная погода, ребенок был одет не по возрасту, не по сезону, было видно, что ребенок болен. Он пришел в отделение полиции и попросил отвезти его в больницу», – Нина Механошина и Марина Водянова о пропаганде отказа от жестокого обращения с детьми

- Добрый день, дорогие друзья! В прямом эфире на «Эхе Перми» «Дневной разворот». В этой студии мы обсуждаем интересные темы, приглашаем интересных гостей. И сегодня как раз такой случай. Меня зовут Артем Жаворонков, рядом со мной Юлия Желнина. За звукорежиссерским пультом Сергей Слободин. У нас сегодня в гостях Механошина Нина Константиновна, главный специалист отдела по обеспечению комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав Пермского района; и Марина Водянова, руководитель благотворительного фонда «Я помогаю детям».  Здравствуйте!

Марина Водянова: Здравствуйте!

Нина Механошина: Добрый день!

- Тема, которую мы сегодня поднимем и будем обсуждать с нашими гостями, как мне кажется, к большому моему сожалению, очень актуальна. Мы будем говорить сегодня о жестоком обращении с детьми. Как этого избежать? И о тех организациях, в частности, о той, которую представляет Марина – «Я помогаю детям», совместно с государственными структурами пытаются сейчас реализовать. Вы сейчас на низком старте, получается?

Мариан Водянова: Да. Конкретно по этой программе.

- Расскажите о ней в двух словах, и почему она сегодня, на ваш взгляд, актуальна.

Марина Водянова: Программа – пропаганда отказа от жестокого обращения с детьми действительно имеет такую свою очень обоснованную актуальность в нашем сложном экономическом положении дел в России на данный момент. Да и, честно говоря, не только из-за сложного экономического положения она может быть актуальна. Она актуальна всегда, а сейчас она просто более обостренно воспринимается. И, смотря на эту проблему, не со стороны коммерческого сектора, со стороны общественников, мы всегда видим необходимость ее решения, и для этого мы привлекаем внимание общественности, людей, простых граждан, к тому, что сложившиеся сложные жизненные ситуации в жестоком обращении, здесь нужна поддержка не только органов компетентных, но и простых граждан. Зачатую, социальная ответственность каждого человека важна и необходима для того, чтобы корректно повести себя в сложившейся ситуации.

- Проще говоря, вы обращаете внимание как на родителей, так и на самих детей, требующих защиты, так и на соседей, которые могли бы участвовать в решении этой самой проблемы. Нина Константиновна, я так полагаю, что статистика как раз в ваших руках. Что у нас?

Нина Механошина: Да. Статистика в наших руках. К сожалению, огромному, несмотря на то, что всем нам знакомо такое выражение, что дети – цветы жизни, дети – наше будущее. Тем не менее, очень много фактов жестокого обращения по отношению к несовершеннолетним детям выявляется. Это одно из основных направлений работы нашего отдела по профилактике жестокого обращения и нарушения прав несовершеннолетних. Я приведу несколько цифр в сравнении за 2013, 2014, 2015 годы. В 2013 году было выявлено 37 фактов жестокого обращения, в 2014 ...

- Я перебью. А жестокое обращение – это что? Пороли детей?

Нина Механошина: До того, как поступила на работу в отдел я тоже так предполагала, но, оказывается, что жестокое обращение, это не только физическое насилие, но и моральное насилие, сексуальное насилие, эмоциональное насилие. К жестокому обращению можно отнести пренебрежение нуждами ребенка, оставление детей в опасности.

- Голодные, холодные и без присмотра?

Нина Механошина: Да. Голодные, холодные, не имеют места для занятий, антисанитарные условия проживания, родители злоупотребляют алкоголем, не заботятся о здоровье ребенка, например, не выполняют рекомендации по лечению, если ребенок болен. Родители не заботятся об образовании ребенка. Например, ребенок достиг возраста посещения образовательного учреждения либо детского сада, но это не происходит, потому что родители об этом не заботятся. Либо ребенок не посещает школу, пропускает занятия по неуважительной причине, нет контроля со стороны родителей. Все это можно отнести к жестокому обращению. В 2014 году выявлено 52 факта, в 2015 уже 61.

- Рост этих цифр, может быть, говорит не об увеличении самих фактов жестокого обращения, сколько...

Нина Механошина: Он говорит о том, что лучше работают учреждения системы профилактики, призванные эти самые факты выявлять, и организовывать работу и с детьми, и с родителями, и с их окружением.

- А каким образом их выявляют? По обращениям детей, по обращению соцпедагогов?

Нина Механошина: Факты выявляются по обращению детей, по обращению сотрудников образовательных организаций, по сигналам, поступившим из медучреждений. Допустим, при посещении на дому видят больного ребенка в маленьком возрасте. Факты поступают из отдела полиции, из следственного комитета, от соседей неравнодушных. Поступают очень много анонимных обращений по телефону. Поступают обращения из приемной президента РФ через Интернет. То есть способов получения информации сейчас очень много.

- И какова частота этих обращений? Вот выявлены случаи, это значит, что была проведена проверка, был выезд, и этот факт был установлен. А если смотреть на попадания, сколько обращений на число действительно выявляемых фактов сегодня? Вот вы сказали о 2015 годе, 61 – факт. Это по Пермскому району?

Нина Механошина: Это то, что нашло подтверждение по Пермскому району. И практически во всех случаях принято решение, кроме двух случаев. В одном случае уголовное дело до сих пор в стадии следствия, а в другом случае приостановлено в связи с тем, что не выявлено виновное лицо.

- А родителей штрафуют как-то или лишают родительских прав?

Нина Механошина: Есть случаи лишения родительских прав. Есть наказание по приговорам суда. По этому 61 случаю в 45 случаях были возбуждены уголовные дела.

- Они своим следствием что имеют? Детей все-таки изымают из этих семей?

Нина Механошина: Не во всех случаях изымают из семей. Изымают из семей, когда есть реальная угроза жизни и здоровью. Но жестокое обращение, ведь, может быть очень различным. Я буду приводить сразу примеры. В январе 2015 года в отделение полиции поселковое пришел мальчик в возрасте 11-ти лет. Стояла очень морозная погода, ребенок был одет не по возрасту, не по сезону, было видно, что ребенок болен. Он пришел в отделение полиции и попросил отвезти его в больницу. В больнице, когда ребенок был осмотрен, у него на теле были выявлены множественные гематомы. После того, как ребенок был пролечен, он был помещен в социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних, где он по сегодняшний день, уже год и три месяца. В отношении отца было возбуждено уголовное дело по статье 116 – нанесение побоев. И я читала приговор суда: отец в состоянии алкогольного опьянения нанес ребенку не менее 30 ударов ремнем и прекратил только тогда, как пряжка ремня сломалась о тело ребенка. После этого он продолжил бить его ладонями по лицу, это произошло примерно за 5 дней до того, как мальчик пришел в полицию.

- Я представляю себе сотрудников правоохранительных органов, которые приехали после этого общаться с этим отцом. Лично я не знаю, как они сдерживались, потому что я, как отец, сейчас воспринимаю это в буквальном смысле и представить себе не могу, что такое вообще в принципе возможно в 21 веке.

Нина Механошина: Мальчика этого очень жаль. К сожалению, у него непростая судьба, ему не было и года, когда из семьи ушла мама. Отец судьбой ребенка за весь период нахождения его в реабилитационном центре не интересовался. Уголовное дело в отношении отца рассмотрено мировым судом судебного участка Пермского района. Назначено наказание в виде 300 часов обязательных работ. И в связи с тем, что была объявлена амнистия, посвященная 70-летию Победы, этот отец, так называемый, был освобожден.

- Мразь это – давайте называть вещи своими именами.

Нина Механошина: Но есть приятный момент. Мне удалось узнать, что органы опеки разыскали маму этого мальчика, она живет в Пермском крае, и дважды звонила уже в центр, интересовалась судьбой ребенка и высказала желание, что она хочет его забрать. В этом случае, конечно, необходимо бы…

- Марина, в таком случае вы можете подключаться? Каким образом вы сотрудничаете с комиссией по делам несовершеннолетних?

Марина Водянова: Если честно, то мы всегда говорим комиссии, что без них мы бы не смогли вести свою работу полноценно. Потому что тонкость таких случаев... Мало знать, что это жестокое обращение, важно понимать всю суть проблемы. И, когда как раз сотрудники комиссии по делам несовершеннолетних вникают в эту проблему, они могут пояснить нам, нужна ли здесь какая-то поддержка или этот вопрос может быть урегулирован другим способом. Мы подключаемся, мы всегда обращаемся с вопросом, чем мы можем помочь, какие есть проблемные семьи, ситуации, кому нужна поддержка из ребят. То есть комиссия по делам несовершеннолетних всегда знает, что мы открыты к сотрудничеству и к помощи, если она необходима.

- Каким образом вы помогаете?

Марина Водянова: У нас есть адресная помощь, развивающие мероприятия для ребят, которые находятся в сложной жизненной ситуации. У нас есть пропаганда отказа от жестокого обращения.

- Вы думаете, убеждением здесь можно делу помочь?

Марина Водянова: Это как профилактика. Если честно сказать, то очень сложно определить границы эффекта от пропаганды, потому что это очень многогранный и сложный вопрос. Поэтому если мы пытаемся работать на опережение – это уже хорошо изначально. Мы надеемся на то, что это будет иметь эффект. Какой его размер будет, сложно оценить. Статистику не провести. Но, тем не менее, я думаю, эффект от того, что будет пропаганда отказа, будут предупреждающие меры, будет однозначно.

- Адресно здесь объектом могут быть, как родители... Вот если случай с мальчиком брать в пример, вы способны будете помочь и самому ребенку, и его матери? Ведь они долгое время не виделись. Для того, чтобы каким-то образом их адаптировать друг к другу.

Марина Водянова: Мы можем помогать как семьям, так и родителям, так и детям. Это зависит от той необходимости, какая она в каждом индивидуальном случае.

- И сколько через вас уже прошло таких случаев, и сколько сейчас на учете, если можно так сказать?

Марина Водянова: На самом деле через наш фонд в течение года около 2-2,5 тысяч ребят проходит. С одной стороны, приятная цифра, но, с другой стороны, устрашающая. Это ребята, которые получили однократно помощь от нас, в любой форме. И те, которые неоднократно. То есть учитывается каждая исходящая помощь. Статистика, что среди этих ребят, подверженных жестокому обращению… конечно, не хочется ее оглашать. Давайте остановимся на том, что 2-2,5 тысячи ребят проходят через наш фонд, мы их собираем в школу, мы их поздравляем с Новым годом, возим на экскурсии, создаем для них профориентационные проекты, и в сумме это те ребята, о которых мы говорим.

- Все время задаю этот вопрос представителям благотворительных организаций. Сложная экономическая ситуация не повлияла на тех, кто желает вам помочь, уменьшилось ли количество благотворителей?

Марина Водянова: Количество благотворителей и попечителей, они вне моды, вне времени и вне экономической ситуации. Если у человека бьется сердце и он сопереживает проблеме детей – никогда не будет какого-то уменьшения, увеличения, или изменение эффективности. Мы не чувствуем, что кто-то стал меньше помогать. Просто может поменяться в зависимости от положения дел форма помощи. То есть, если он помогал финансово, то сейчас он может быть волонтером и проводить мастер-классы для детей. Поэтому уменьшения количества обращений людей, волонтеров, которые хотят помочь, нет.

- Водите их к нам на эфиры. Мы готовы помогать хотя бы так, пока что.

Марина Водянова: Это чудесное приглашение, спасибо вам большое! Потому что на самом деле у нас уже есть списки ребят, и у них есть позиция стать телерадиоведущим. Поэтому, спасибо. Мы обязательно к вам придем, потому что это важно для нас.

- Вы говорили про 18-летних, и само собой тема вышла на то, что в какой-то момент времени эти дети помощь получать не смогут. Какие это дети? Не будет ли так, что они без этой помощи не могут жить и функционировать самостоятельно.

Марина Водянова: Очень интересный момент, что во время перерыва мы обсудили много вопросов важных, которые сейчас нужно проговорить. Наша организация не имеет цели, если говорить о нашей помощи, мы не хотим обеспечить их от и до всем, что им необходимо. Мы хотим дать им не рыбу, а удочку, и научить их рыбачить. То есть принцип не нахлебника, а того человека, который сможет социализироваться в обществе и после окончания нашей помощи, в связи с тем, что он стал взрослым, научиться себя правильно позиционировать и достигать поставленных целей. Поэтому наш возраст – это ребята от новорожденных и до 18 лет. И когда возраст ребенка подходит к совершеннолетию, мы ломаем голову – как, потому что это наши подопечные, которым зачастую продолжает быть необходима помощь, а он уже не ребенок. Мы, конечно же… здесь очень сложно, как у матери оторвать от груди ребенка, так и нам сложно попрощаться с нашим подопечным. Еще какое-то время мы продолжаем поддерживать для того, чтобы этот переход был планомерным.

- Нина Константиновна, вы представитель государственного учреждения, у вас регламентировано, что 18 лет или даже меньше – наверное, все?

Нина Механошина: Да, по достижению совершеннолетия мы снимаем с учета, улучшаем, так сказать, статистику.

- Понимая, что в 16-17 лет дети, оказавшиеся в трудной ситуации, они намного старше своих сверстников, порой, они уже к этому моменту могут и за себя постоять. И, наверное, больше роль благотворительных организаций по части адаптации. И вам, я так понимаю, как бы скверно это не звучало, приходится иметь дело совсем с малышами, и вот..

Нина Механошина: Совсем с малышами. Мы ставим в случае необходимости детей в возрасте до года, то есть даже с момента рождения. Это в том случае, если беременная женщина по информации в учреждении здравоохранения как-то нарушала вот этот режим свой ожидания малыша.

- На улице не отлавливаете? Сколько я сам видел, что беременные женщины и курят, и пьют... И ладно там еще с колясками... но беременная.

Нина Механошина: Беременную женщину мы ставим на учет, ее сопровождают медицинские работники, работники территориального управления Минсоцразвития. Составляется программа работы с беременной женщиной. И когда у нее появляется малыш, то этот малыш уже ставится на учет автоматически. Если он рожден в такой семье. И там идет очень пристальное наблюдение за таким ребенком до исполнения одного года. В случае, если к этому моменту ситуация как-то меняется, принятыми усилиями медицинских работников, участием родственников ближайшего окружения, то семья с учета снимается по достижению ребенком одного года. Если же этого не происходит, на путь исправления никто не встал, то работа продолжается.

- А каков объем включенности вашей в жизнь таких детей и таких семей? Что вам дозволено, а что – или к сожалению, или к счастью, пока работникам соцслужб не позволяют? Нас все время пугают такими западными образцами ювенальной юстиции, не все понимают, что это такое, там много своих сложностей. Но все-таки. Очевидно, что семья не совсем благополучная – вы можете нагрянуть с проверкой два-три раза в неделю без предупреждения? Есть такое право?

Нина Механошина: Мы можем нагрянуть с проверкой без предупреждения, это предусмотрено разработанными программами, и если любой ребенок ставится на учет, то разрабатывается программа конкретная, персональная. Где прописываются обязанности и мероприятия для всех служб, которые в данном конкретном случае будут подключены к работе именно с этой семьей. Потому что ситуации у всех разные, возраст детей тоже разный. У кого-то, допустим, проблема одна – злоупотребление алкоголем. У кого-то проблема еще с отсутствием документов, и с тем, что семья является малоимущей и не имеет статуса такого. Здесь уже должны подключаться совершенно другие специалисты, и собираются совершенно другие документы. Работа должна быть совершенно другая, поэтому перечень услуг и мероприятий, и специалистов, здесь уже будет совершенно другой.

- А координация же налажена?

Нина Механошина: Координацией как раз занимается комиссия по делам несовершеннолетних.

- Я так вижу, что она занимается координацией не только внутри госструктур, но еще и с благотворительными организациями.

- У нас часто были представители благотворительных фондов с другой спецификой. Объясните, почему вы выбрали именно такой путь? В чем его отличие.

Марина Водянова: Вопрос очень всегда для нас актуальный, потому что очень сложно всегда донести до людей, чем занимается фонд «Я помогаю детям». Потому что по какому-то стечению обстоятельств к нам прикрепляется клеймо, что мы помогаем детям из детских домов, детям с какими-то конкретными заболеваниями, серьезными, опасными. И, к сожалению, и к счастью, мы занимаемся детьми из малообеспеченных, многодетных семей, а также детьми, находящимися в социально опасном положении. Почему именно эти дети, а не дети детских домов, и дети с заболеваниями… Потому что как-то так сложилась ситуация в Перми и крае, да и в России, что особое внимание как раз к категории детей, которые в детских домах и болеют.

- Может и так есть кому помогать?

Марина Водянова: Это очень грубо. Я не могу себе позволить такую роскошь, так говорить, потому что это тоже дети и они также нуждаются в поддержке. Но на самом деле очень много тех компаний, организаций, благотворительных фондов, которые им помогают. А про ребят, которые малообеспеченные, многодетные, в социально опасном положении, почему-то забывают. То есть складывается впечатление, что у людей видится, что эта проблема как-то рассосется сама. Решится, все будет хорошо, то есть это не нуждается в поддержке, хотя это совершенно не так. Эти дети из малообеспеченных семей нуждаются в поддержке общества. А общество проходит мимо них. Поэтому мы всегда своими действиями и рассказами стараемся привлечь внимание общественности к проблемам и необходимости помощи этим детям.

- О привлечении внимания. Пообещали, что поговорим о вашем совместном проекте. Это так и есть? Это совместный проект? Социальная программа, и называется она "Ответственное родительство". Что это такое? Расскажите, как это будет наполнено мероприятиями?

Марина Водянова: Это программа – пропаганда отказа от жестокого обращения, как мы уже говорили в начале передаче. Сложно померять, какой будет результат или эффект, но, самое главное, это делать. В рамках этой программы планируется размещение баннеров, биллбордов с мотивирующей социальной рекламой для того, чтобы люди, которые сталкиваются с жестоким обращением, стали невольными свидетелями или участниками, они понимали, что эту проблему нельзя задвигать в сторону, ее нужно решать. Если ты свидетель, нужно обратиться.

- Чужих детей не бывает.

Марина Водянова: Чудесная фраза. Хоть и немножечко такая плоская получается, но в ней смысл и суть. Если ты видишь, что есть какая-то ситуация жестокого обращения – сообщи об этом. Потому что ее нужно решать, а решать ее нужно изнутри, а не когда она уже вырастет в глобальные масштабы и будет уже поздно что-то делать.

- Просто родители, приводящие детей в школу, в начальные классы, в средние классы, надо быть немножечко внимательнее, посмотреть на то, кто ходит с вашим ребенком вместе в школу или детский сад. По тому, как ребёнок одет, как он ест, сыт или голоден, можно определить вот буквально несколькими секундами.

- А вот такой вопрос еще… Часто СМИ пишут про какие-то такие случаи, что мама бьет ребенка. Ну очень часто поднимали такие темы.

- Есть просто дичайшее видео, когда мать просто бросает ребенка. Это было не в Перми, но был широкий резонанс. Вы как-то реагируете на такое, отслеживаете?

- Много ли фальстартов, фальш-обращений к вам, когда увидели, что ребенка хлопнули по попе?

Марина Водянова: Вопрос острый. И, скорее всего, что это неловкий вопрос для Нины Константиновны, потому что хотелось бы сказать, что сотрудники комиссии по делам несовершеннолетних, они сотрудники государственной службы, но от этого их сердечность не перестает быть и не покидает их даже на работе. И когда они встречаются с проблемой, они проживают ее от начала и до конца. Поэтому каждый раз при встрече я Нине Константиновне говорю, что вот вы мне сейчас расскажите, как у вас дела вкратце, а я потом 4 дня буду переживать и волноваться за этих детей.

- Нина Константиновна, а правда, как вы с этим живете? На валерьянке, что ли?

Нина Механошина: Психологически очень тяжело, потому что порой поступает информация просто шокирующая, и очень хочется помочь и детям, и родителям, которые оказались в этой ситуации. И иногда бывает так, что одних мер воспитательного воздействия, оказания психологической помощи, явно недостаточно. Требуется решение еще каких-то проблем, вот просто глобальных для семьи. Допустим, решение жилищной проблемы, иначе ситуация никак не может быть решена. Но мы-то тут помочь не можем, и получается, что все остается по-прежнему. Допустим, когда речь идет о насилии в семье, например, насилие в отношении матери со стороны отца. Это тоже жестокое отношение по отношению к ребенку.

- Если он это видит, особенно.

Нина Механошина: Да, и это все происходит в присутствии ребенка. Отец получает условную меру наказания. Буквально последний случай у нас, на прошлой неделе вынесен приговор мировым судом – ограничение свободы. Это ограничение свободы, это не лишение свободы. Я не помню – год или два, но не суть. Они будут проживать вместе – мама, папа и единственный ребенок. Это все будет продолжаться.

- А наличие судимости еще будет дополнительным фактором ненависти.

Нина Механошина: Да. А, причем, у него еще ограничение свободы, он без разрешения соответствующих органов не может никуда выехать. Допустим, отправить его на работу, на вахту – а ему нельзя этого сделать. Он должен периодически отмечаться, ходить в уголовно-исполнительную инспекцию. Вот как может быть решена проблема!?

- Мы обязаны все действовать в рамках правового поля. Но иногда возникает такое ощущение… может вам с собой какую-то бригаду, которые бы совсем на другом языке разговаривали с подобными мерзавцами?

Нина Механошина: Я уверена, что… есть у нас случай в практике, когда такие бригады просто необходимы, но где же их взять? Объявим конкурс.

- Заинтересуются правоохранительные органы, все-таки будет насилие над насилующим.

- А были ли случаи, когда родители восстанавливали свой статус родителей?

Нина Механошина: Лишение родительских прав происходит через суд – суд лишает и суд восстанавливает. Ну, во всяком случае, в период моей деятельности мне такой информации не поступало, к большому сожалению.

Марина Водянова: У меня всегда есть оптимизм, если честно. Смотря сейчас на Нину Константиновну, я подумала, что такие истории есть, но, может быть, так сложились обстоятельства, что временной промежуток... Нина Константиновна с 2013 года работает, не было положительного решения проблемы. В нашей практике такие случаи были в Пермском крае, поэтому радужность и надежда на то, что родители таки могут исправиться, однозначно есть. Потому что проводится колоссальная работа с родителями, с детьми, и это не только работа государственных органов, но и работа как раз общественников, которые помогают и поддерживают. И очень хорошо, что примеры есть. Они как вдохновение для людей, которые хотят помочь.

- Находят этих людей, находят эти самые кнопки, на которые все-таки удается нажимать и изменять и модели поведения.

Нина Механошина: Мы в таких случаях говорим, что реабилитационный потенциал есть. Либо он есть, либо его нет. Это такие формулировки в нашей работе, потому что семьи бывают разные. Кто-то еще только сделал один шаг влево от правильного пути, а кто-то уже просто ушел в такую даль, откуда просто не вернуться.

- И тогда выход только один...

Нина Механошина: Да – лишение родительских прав, изъятие из семьи.

- Мы будем надеяться на то, что та статистика, которую вы озвучили по 2015 году, напомню, 61 выявленный факт жестокого обращения с детьми, она будет снижаться, и не из-за того, что компетентные службы или благотворительные организации работают, а из-за того, что в головах «людей», с позволения сказать... потому что относиться к своему собственному ребенку жестоко – это, мне кажется... эти люди не достойны права носить это имя – «человек».

- Завтра стартует «Большой благотворительный фестиваль». Вы как к нему относитесь, вы в нем участвуете, да?

Марина Водянова: На самом деле, «Большой благотворительный фестиваль», продлится в нем участие.

- Я очень рад тому, что вы, люди, порой общающиеся и видящие ужасающие ситуации, не теряете расположение духа, оптимизма, и все-таки верите  в людей. Я очень часто в них разочаровываюсь.

Марина Водянова: Такие и стоят у истоков благотворительных фондов.

- И государственных структур, которые в той или иной степени помогают нашим людям обрести себя. Спасибо вам большое! Будем пристально следить за вашей деятельность, и уж коль мы пообещали привести детей на радио, слово мы свое сдержим. И я очень надеюсь, что вы будете делиться своей информацией с нами, потому что мы, журналисты, очень многие об этом забывают, имеем право голоса не только, потому что допущены к микрофону и прямому эфиру, но и потому что нас защищает закон о СМИ и позволяет нам порой пробиться в те двери, в которые просто так со стороны не войдешь. До встречи! Спасибо!

_______________

Программа вышла в эфир 6 апреля 2016 г.


Обсуждение
3130
0
В соответствии с требованиями российского законодательства, мы не публикуем комментарии, содержащие ненормативную лексику, даже в случае замены букв точками, тире и любыми иными символами. Недопустима публикация комментариев: содержащих оскорбления участников диалога или третьих лиц; разжигающих межнациональную, религиозную или иную рознь; призывающие к совершению противоправных действий; не имеющих отношения к публикации; содержащих информацию рекламного характера.