Работа следственного управления следкомитета РФ по Пермскому краю

Меня зовут Роман Попов. Сергей Слободин для вас работает за звукорежиссерским пультом. Конец 12-го года ознаменовался достаточно забавным, по моему мнению, событием в медиа пространстве, когда Общественный совет при следственном комитете, насколько я понимаю, при следственном управлении решил выработать некие рекомендации для СМИ освещать что-то с позитивной точки зрения, не с негативной. Будучи сотрудником средств массовой информации, довольно сильно погруженным в тематику, я прекрасно понимаю забавность этой рекомендации. Дмитрий Сергеевич, почему следственное управление следственного комитета вдруг неожиданно заинтересовалось или Общественный совет неожиданно заинтересовался ролью СМИ?

Дмитрий Анащенко: Слово «забавный», здесь, наверно, неуместно упоминать, когда мы говорим про следственное управление или про Общественный совет.

В данном случае мы говорим про рекомендацию. Рекомендация была забавной.

Дмитрий Анащенко: Ну слово «забавный», да, мне кажется, оно здесь не вполне уместно.

Возможно.

Дмитрий Анащенко: Хотелось бы сказать, что Общественный совет, действительно, собирался в декабре 12-го года, и действительно на повестке дня Общественного совета у нас ставился вопрос о правильности или о возможном правильном освещении тех или иных событий в средствах массовой информации, связанных с уголовным правом и процессом, фактически с нашей работой.

Когда вы говорите слово «правильный», поясняйте сразу термин, потому что у нас специфическая аудитория. Сейчас вас начнут обвинять.

Дмитрий Анащенко: Правильное, скажем так, без передергивания. Как вы знаете, любое событие, которое происходит, оно освещается. Не дай бог, кого-то убили, что-то произошло, какое-то у нас событие, после этого следственное управление, естественно, и его сотрудники реагируют на произошедшие факты: проводится либо проверка, либо сразу возбуждается уголовное дело. Существующая у нас пресс-служба, она выпускает пресс-релиз, в котором четко, подробно, максимально лаконично излагает факты произошедшие. После чего различные средства массовой информации, получая эту информацию либо от нас, либо своими путями, начинают ее интерпретировать по-разному, зачастую, бывает: выдумывать какие-то новые события, какие-то новые факты свои. То есть проводят зачастую свое расследование. И неправильно искажая эти события, тем самым они ставят в затруднение следствие, которое должно проводиться по этим мероприятиям, и создают для нас дополнительную нагрузку.

Вы же сейчас говорите не о правильном или неправильном освещении событий, вы говорите о профессиональном или непрофессиональном подходе к освещению событий.

Дмитрий Анащенко: Профессионально, непрофессионально… я не могу говорить точно, насколько профессионально для средств массовой информации работать.

Я поясняю. Если, исходя из пресс-релиза следственного комитета, следует, допустим, что преступник скрылся, то профессионально будет указать: «по данным следственного комитета преступник скрылся».

Дмитрий Анащенко: Да.

Непрофессионально будет указать: «сломя голову, убежал в переулок», потому что неизвестно – сломя голову, не сломя голову, убежал, не убежал, ушел.

Дмитрий Анащенко: Многим не нравится, но это называется «обывательским языком».

Но если журналист прибыл на место события, пообщался с очевидцами, вполне возможно, которые сказали, что он убежал в переулок, почему бы об этом не написать? В общем, здесь разница вот в чем. Профессиональный подход – это подход, когда ты готов представить источник своих слов, либо ты готов сам выступить непосредственным свидетелем. Непрофессиональный подход – это придуманный источник.

Дмитрий Анащенко: Может быть, придуманный источник. Зачастую, сталкиваясь в своей работе, мы видим, что журналисты, пытаясь поймать «горячую» новость, приезжают на места происшествий, и им обозначается, о чем сейчас можно поговорить. Прежде всего, мы говорим не из-за того, чтобы эта информация утекла, а мы болеем за следствие, чтобы все было четко, гладко и лаконично, у нас потом чтобы не было проблем ??????? (неразборчиво). Журналисты, несмотря на наши просьбы многочисленные, зачастую идут вперед нас, хотя мы знаем, что этот ?????? (неразборчиво) может сказать. А вдруг его информация какую-то несет полезную функцию для следователя, и мы ее можем использовать в дальнейшем для того, чтобы, допустим, установить преступника, который совершил преступление. А журналист ее может получить раньше, и может о ней рассказать. И вот здесь-то мы и говорим о том, что, пожалуйста, вы получите эту информацию, но вы согласуйте ее с нами перед тем, как выдавать ее.

Это уже вопрос внутренней этики и взаимоотношений журналиста и следственного комитета, тем более, что в порядке вещей, когда журналисты, работающие с вами, это в какой-то степени более компетентные в специфике...

Дмитрий Анащенко: Уголовного права, процесса.

...уголовного права, процесса люди, нежели другие журналисты из той или иной редакции. То есть это в порядке вещей, не всегда так, но в порядке вещей. В таком случае давайте так: значит, я был дезинформирован, потому что информация, которой я обладал в декабре, она звучала так: Общественный совет...

Дмитрий Анащенко: Нет, нет, Роман, давайте скажем так. Я перед тем, как сюда прийти, посмотрел различные выступления, кто, что излагал, в том числе, и вашу запись несколько минутную, спич ваш, так называемый, и понял, что на самом деле не то, что были дезинформированы, как-то вектор был не туда развернут. Мы хотели сказать о том, что это мы не то, что вас заставляем работать, а мы говорим свои рекомендации. И то, что, если вы так будете помогать нам работать, то это будет общее благое дело.

Когда вы говорите о профессиональном подходе к освещению новостей и, допустим, о выработке совместного подхода...

Дмитрий Анащенко: Вот мы об этом хотели сказать.

...к этике, не вмешиваясь в нашу профессию, и просто прося не мешать профессии вашей...

Дмитрий Анащенко: Да, мы уважаем все профессии.

...в таком случае у меня нет никаких вопросов к этой рекомендации. Но в том виде, в котором она мне была озвучена, она звучала так: давайте вы будете правильно подавать информацию...

Дмитрий Анащенко: Нет.

...а это значит, что вы будете подавать ту информацию, которую даем вам мы.

Дмитрий Анащенко: Нет, действительно, вы были дезинформированы, мне кажется.

В таком случае, если вдруг я кого-то обидел своим спичем на 59.ru, прошу меня простить, но там я отвечал на вопрос корреспондента.

Дмитрий Анащенко: Мы примерно сейчас как-то расставили точки над i, можем эту тему либо дальше продолжить, если вы захотите, либо уже опустить, и на что-то другое перейти.

Совершеннейшим образом неинтересно продолжать эту тему дальше постольку поскольку у нас целый год закончился, достаточно интересный год для вашей структуры. Дмитрий Сергеевич, из всего того перечня дел, огромного, с которыми вы работали в 2012-м году, есть ли три, четыре, о которых точно не забыть ни в 13-м, ни в 14-м, ни в 15-м, которыми 12-й год вписал себя в историю работы следственного управления?

Дмитрий Анащенко: Несомненно, такие уголовные дела есть. К счастью, это не такие уголовные дела, которые были у нас предыдущие, вот эти большие техногенные катастрофы. Тем не менее, такие уголовные дела существуют, и они, может быть, произошли не в 12-м году, но свою точку они получили именно в 12-м году. Это мы получили приговор по улице Трамвайной, где погибли люди, помните, сгоревший склад, это мы получили приговор суда по Усть-Черной. Мы раскрыли ряд преступлений в отношении детей, которые получили общественный резонанс не только на территории Пермского края, но и по всей России. Это у нас было уголовное дело Полины Броньковой вот совсем недавнее. Илья Ярополов, которого нам удалось найти живым и здоровым. Я давно не переживал таких положительных эмоций. И кроме того убийство ребенка в Добрянке, это Сорокин. Мы за короткий срок смогли раскрыть преступление, расследовать и направить его в суд. И могу сказать, что лица, которые совершили преступление, они уже осуждены.

Кроме того, был ряд уголовных дел коррупционных. Которые, по большому счету и к сожалению, коррупционные преступления сейчас становятся настолько частыми, что они вызывают большую сложность, нежели простые убийства, что уже выделять, знаете, какой-то чиновник совершил, столько-то он взял денег за такие-то свои услуги, что уже становятся, к сожалению, как обыденность в нашей жизни. Мы с этим продолжаем бороться совместно со всеми правоохранительными органами в регионе. Я думаю, что есть и положительные моменты, то есть и раскрываются преступления, и люди осуждаются. Для нас самая главная точка, чтобы человек по нашему уголовному делу, которое мы направляем прокурору для утверждения обвинительного заключения, а затем прокуратура, соглашаясь с нашим мнением, в суд, чтобы там был постановлен обвинительный приговор. Я сейчас могу сказать абсолютно точно, что большая часть сотрудников, наверно, все сотрудники следствия, которые расследуют уголовные дела и направляют в суд, действуют по собственному убеждению, необоснованно не будут направлять эти уголовные дела в суд.

В данном случае вы просто ручаетесь за профессиональную работу своих коллег.

Дмитрий Анащенко: Да.

Давайте по громким делам, которые были завершены в 12-м году. Начнем с Трамвайной. Довольно много людей интересовались вопросом, в том числе, и у нас интересовались вопросом, мы его так или иначе поднимали: почему при внешней кажущейся юридической одинаковости Трамвайной и «Хромой лошади» суд по Трамвайной уже закончен, несмотря на то, что само событие было много позже? А ведь и там, и там большое количество людей, и там, и там, в принципе, похожие типажи на скамье, и так далее.

Дмитрий Анащенко: Давайте, Роман, я отвечу, что касается следствия, которое мы провели. И следствие по улице Трамвайной, по складу, и следствие по трагедии, которая произошла в ночном клубе «Хромая лошадь», прошло максимально короткие сроки. Следствие, собрав достаточные доказательства в виновности тех лиц, которые уже по Трамвайной были осуждены и по «Хромой лошади», которое находится в суде, уголовное дело направили прокурору, прокурор с нами согласился, и направили в суд. Как так получается, что в суде одно дело рассматривается быстро, а другое зависает на какое-то неопределенное время, мне сказать сложно. Но, получая информацию от вас же самих, из средств массовой информации, я могу сказать о том, что в деле «Хромой лошади» мы видим проблему с одним обвиняемым. Все его прекрасно знаете. Человек, действительно, наверное, болеет... просто не хочется верить, что, как пытаются некоторые сказать о том, что человек сам себе придумывает болезни.

Я не склонен верить в это. Может, действительно, человек заболел. И суд в полной мере без его показаний, без его присутствия не может рассмотреть это уголовное дело. Оно затянуто. Уже, конечно бы, хотелось поставить точку, потому что следствие сработало максимально быстро, грамотно, направив это уголовное дело в суд. Вы посмотрите, шахта Распадская, до сих пор дело в суде не находится, Саяно-Шушенская ГЭС, в суд тоже дело не направили. А мы направили. Я могу сказать, что это во многом заслуга именно пермского следствия, которое на первоначальном этапе выполнило ряд следственных действий. Мы закреплялись по основным нашим фигурантам дела, то есть мы их арестовывали. Только потом уже московские наши коллеги подключились и завершили наши начинания.

Кстати, когда вы говорите о том, что подключились московские коллеги, у меня тут же в голове всплывает. Довольно часто не столько обвинение, а сколько подозрение в адрес следственного комитета, наверно, Российской Федерации в целом: на следствие давят, говорят журналисты самых разных СМИ, в том числе, и наши федеральные коллеги. Не все, но некоторые, так или иначе, в своих авторских колонках указывают о возможных фактах давления на следствие. Они говорят «на следствие давят», «следствием манипулируют», «следствие в угоду власть предержащим старается сделать так, чтобы эти люди были виновны, а эти люди были невиновны». Насколько часто вам приходится сталкиваться со случаями откровенного давления со стороны, допустим, вашего непосредственного федерального начальства? Друзья мои, знаете, вот этого человека не трогайте, давайте мы поработаем в этом направлении.

Дмитрий Анащенко: Ни разу не было. За всю свою работу в следственных органах, я начинал обычным рядовым следователем, ни разу такого не было. И сейчас нет. честно говоря, эти, как вы сказали, сотрудники средств массовой информации в своих авторских колонках, я, честно говоря, не знаю, откуда они берут такую информацию. Что касается работы следственного комитета Российской Федерации, я не могу комментировать, потому что я являюсь подчиненным...

В данном случае я говорю о следователях всей страны в целом.

Дмитрий Анащенко: А что касается Пермского края, то я могу с уверенностью сказать, что такого ни разу не было.

Раз уж вы с уверенностью говорите за Пермский край, может быть, тогда еще один слух, который на федеральном уровне существует, о противостоянии следственного комитета и прокуратуры. Об этом точно также довольно часто сотрудники одного ведомства против сотрудников другого, война компроматов, борьба наверху, люди с чемоданами.

Дмитрий Анащенко: Если бы я пришел к вам просто, как обычный гражданин, или вы бы меня интервьюировали на улице, я бы вам мог ответить, не представляясь и не говоря, где я работаю. Работая в системе, я могу сказать, что у нас с прокуратурой Пермского края рабочие, очень хорошие отношения. Никаких напряжений в работе, войны, тем более, каких-то компроматов у нас не существует. У нас существующий порядок, мы его абсолютно соблюдаем, прокуратура является надзирающим органом над нами, мы работаем, они смотрят, как мы работаем, дают оценку. Вот я вам объясню. Мы расследуем дела, часть дел они у нас прекращаются ??????? (неразборчиво), могут приостановиться, прокуратура изучает их, и она нам может их отменить. Никаких обид нет, естественно, на то, что делает прокуратура. Прокуратура выполняет свою работу, мы выполняем свою работу. Да, действительно, я слышал, что в ряде регионов существуют какие-то, может быть, непонимания между сотрудниками следственного комитета и прокуратурой. В Пермском крае такого нет, к счастью.

Опять же, пользуясь вашей оговоркой, надо будет как-нибудь этот вопрос адресовать вам на улице без диктофона.

Дмитрий Анащенко: Давайте.

К Усть-Черной. Итак, завершено дело по Усть-Черной. Причем, насколько я понимаю, завершено для вас, как для следственного комитета, для сотрудников, для следственного управления завершено так исключительно, наверно, положительно, что ли...

Дмитрий Анащенко: Давайте я сейчас вам открою небольшую, может быть, эта новость, я не знаю, она у нас была пресс-релизом или нет, у нас был один человек, находящийся в розыске. Был на территории Украины. Компетентными органами Украины человек сейчас задержан. Готовится ряд документов по экстрадиции, то есть он будет доставлен в город Пермь. И я уже сказал, что было закончено дело, потому что был приговор по всем остальным фигурантам. Сейчас этот человек будет доставлен в Россию, в Пермский край, и мы, наверно, поставим уже окончательную точку в этом уголовном деле.

В данном случае, насколько я понимаю, приговор суда абсолютно полностью совпадал с позицией следственного управления...

Дмитрий Анащенко: Да, да.

...вот по...

Дмитрий Анащенко: Да, абсолютно. И наша позиция... нам, действительно, всегда приятно, что и суд, и прокуратура сочли, что мы правильно квалифицировали действия всех лиц. Незначительное было расхождение по одному фигуранту, по одному из составов преступлений, но, тем не менее, был постановлен обвинительный приговор, который нас полностью удовлетворил.

Насколько тяжело проводить следственные действия в том случае, когда обвиняемые – это сотрудники правоохранительных органов?

Дмитрий Анащенко: Сейчас можно говорить о том, что зачастую является сотрудником правоохранительных органов или это обычный человек, наверно, не стоит. Потому что, сталкиваясь часто по работе, понимаешь, что в конечном итоге все зависит от человека. Бывает и обычный гражданин, действительно, очень может грамотно выстроить свою позицию, которую очень сложно опровергать. О том, что говорить, что в правоохранительных органах работают ?????? (неразборчиво), да, они действительно обладают определенными познаниями в оперативно-розыскной работе. В следственной работе оперативные сотрудники, скажем так, слабоваты. Поэтому говорить о том, что именно сотрудник полиции, милиции, прокуратуры или следственного комитета является твоим оппонентом при расследовании уголовного дела, и это вызывает сложность, я бы не стал.

В данном случае мы говорим о противостоянии двух интеллектов, равном противостоянии.

Дмитрий Анащенко: Это всегда так и бывает.

А попытки «подковерной» игры? Опять же те же самые пресловутые звонки сверху от начальства начальству?

Дмитрий Анащенко: Я же вам сказал, что такого у нас не бывает.

Давайте тогда от Усть-Черной к еще одной, довольно громкой истории... опять же, это не одна история, это ведь целая череда историй, связанных с детьми, так или иначе. Не появляется ощущение, что детская тема – это тренд последних пару лет?

Дмитрий Анащенко: Тренд, не знаю. Просто было оглашено и председателем следственного комитета, основным направлением в работе следственного комитета – это дети. Я считаю, что это абсолютно правильно и заслуженно, потому что зачастую преступления в отношении детей ранее, они, наверно, были как-то обделены вниманием следствия, если так можно сказать. Сейчас ряд составов были переданы для расследования в следственный комитет. И те же самые преступления, которые раньше расследовали в полиции, сейчас по-новому на них взгляд у следователей следственного комитета. И мы сейчас значительное количество выявляем больше преступлений в отношении детей...

Нежели это делала полиция?

Дмитрий Анащенко: Да. Но я не хочу сказать о том, что, может быть, тут так совпало всё. Я не могу сказать, почему у полиции так получалось. Я ни в коем случае не хочу никого тут очернить или говорить о том, что какие-то были укрывательства преступлений. Просто так получилось. И мы констатируем, что когда следователи следственного комитета стали расследовать те или иные преступления в отношении детей, это мы можем следить по статистическим данным, то этих преступлений увеличилось количество.

Заметьте, про «очернить» или про укрывательство преступлений я ни слова не говорил.

Дмитрий Анащенко: Понимаете, мы же с вами и беседуем здесь только один на один, а нас слушает большая аудитория. У каждого могут возникнуть свои вопросы.

Итак, следственный комитет Российской Федерации, насколько я понимаю, это общий для всех регионов тренд, рекомендовал, не рекомендовал, приказал, не знаю, как уж там...

Дмитрий Анащенко: Обозначил приоритетные направления.

...обозначил детское направление одним из приоритетных направлений. Учитывая, что вы и ваши коллеги в других регионах занимаетесь изначально более тяжелыми преступлениями, нежели полиция, получается, что детское направление просто немножко выросло в тяжести что ли.

Дмитрий Анащенко: Не то, что выросло в тяжести. Просто ряд составов преступлений, которые раньше расследовала полиция, допустим, кражи, грабежи, угон транспортных средств, которые совершены в отношении несовершеннолетних или несовершеннолетними, теперь, так или иначе, стали подследственны следственному комитету. То есть, в принципе, тяжесть этих преступлений, она не выросла, просто законодатель четко определил, что вот эти преступления теперь расследуют следователи следственного комитета.

Слушатель: Здравствуйте. Зовут меня Денис. Меня в Перми судили по 210-й статье и 241-й, часть 2-я – проституция, вовлечение в ОПГ. На предварительном следствии следствие сказало, что у меня есть состав преступления по 210-й. Мы с адвокатом как могли только говорили, что у нас нет, они сказали «суд разберется». В суде мы пробыли больше 5 лет, но на прениях прокурор отказался от 210-й статьи. Я пробыл в этом суде около 5 лет, мы ходили на него каждый день, с перерывами, я потерял работу. И в итоге следственный комитет говорил, что у нас есть 210-я статья – ОПГ, а на самом деле его нету. Я писал в суде отказ от адвоката, и сейчас мне пришло, все ?????? (неразборчиво), сказали - за сроком давности все истекло, но мне предъявляют судебные издержки в размере 48 тысяч. На кого сейчас сумму возложить, если мы изначально говорили, это все зафиксировано, то, что у нас 210-й нет статьи. Нам не надо приходить, грубо говоря, как всем уголовникам туда ходить.

Дмитрий Анащенко: Действительно, следователь, расследуя уголовное дело, он приходит к тому или иному выводу, в том числе, о виновности, невиновности лица и о наличии или отсутствия в его действиях состава того или иного преступления. Следователь, который расследовал уголовное дело, на тот период времени он еще работал, сейчас он уже, к сожалению, ушел на пенсию. Мы понесли в этом случае утрату такую профессиональную. Очень опытный следователь. И он счел и пришел к такому выводу, что в действиях, в том числе, видимо, и Дениса имеются признаки состава преступления в статье 210-й, и 241-й, вовлечение в проституцию. Это было убеждение конкретного следователя, который расследовал уголовное дело. Его руководство непосредственное, которое осуществляет контроль за расследованием уголовного дела, с ним согласилось. Когда мы направляли это уголовное дело в суд, прокурор на стадии утверждения обвинительного заключения также согласился с нашими доводами. Иначе бы это дело было возвращено нам для производства дополнительного расследования, и он, в том числе, мог бы написать, что необходимо переквалифицировать действия этих лиц. Зачастую, бывает, в суде происходят какие-то вещи, открываются новые доказательства, новые факты, которые позволяют сделать вывод о том, что состава преступлений, которое были на предварительном следствии лицам вменены, нет, поэтому гособвинители зачастую отказывается от этих... Что сейчас делать человеку? Он потерял работу. Мы не выяснили – содержался он, не содержался под стражей.

В данном случае речь идет о деньгах. Так как его признали виновным, ему вменили судебные издержки, а он говорит, что судебные издержки возникли-то только из-за того, что его мурыжили по 210-й статье, от которой впоследствии отказались.

Дмитрий Анащенко: Понимаете, в конечном итоге он же у нас не в полном виде реабилитирован. Тогда бы он имел право на компенсацию. То есть суд сказал, что, да, извините, у вас имеется в действиях наличие состава преступления вовлечение в проституцию, сроки давности истекли, не истекли, это уже другой вопрос, но, тем не менее, в чистом виде человек не стал ни оправданным, ни... преследование ?????? (неразборчиво) не прекращено.

А значит, будет платить.

Дмитрий Анащенко: Значит, будет платить.

«У нас ничтожный процент оправдательных приговоров, - пишет Владимир на ICQ. - Как вы думаете, какой процент заключенных сидит по ошибочным обвинениям?» - задает он вопрос, явно имеющий, скорее, оттенок вопроса к судьям. Я его в любом случае вам адресую, потому что вы же уже сказали: довольно часто судья принимает решения, исходя из данных ваших сотрудников, то есть с вами соглашаются. Поэтому как вы лично думаете: как часто ошибаются ваши сотрудники?

Дмитрий Анащенко: Имея сведения статистические по всей России, я могу сказать, что, действительно, в Пермском крае существует определенное количество оправдательных приговоров. Для кого-то оно может кажется незначительным. Для нас, для следователей следственного управления мы считаем, что достаточно большое количество, и мы признаем, что это является в какой-то мере, наверно, нашим браком в работе. Необходимо говорить, что не со всеми оправдательными приговорами мы согласны. Там зачастую бывают очень определенные вещи. Те же самые присяжные заседатели, люди, которые не обладают специальным познанием, как мы уже сегодня затрагивали эту тему. Они просто считают – виноват человек, не виноват. А сколько людей сидит ни за что, как спросил ваш гость, сложно сказать. Пермский краевой суд и судьи Пермского краевого суда вообще в целом достаточно грамотные квалифицированные люди, которые выносят такие приговоры, что процент их отмен, насколько я могу судить, может, меня судейское сообщество потом поправит, ничтожно мал в Верховном суде. Это лишний раз говорит о том, что Пермский краевой суд выносит достаточно обоснованные приговоры, как и оправдательные, так и обвинительные.

Слушатель: Меня зовут Петр. У нас господина Агишева привлекли, суд состоялся. А вот в целом ведь в этой области по недвижимости, по сдаче в аренду мне кажется, что там непаханое поле. Почему следственный комитет не занимается данным вопросом?

Ну и конечно, краткий комментарий, по собственно делу...

Дмитрий Анащенко: Мнение следственного управления следственного комитета Российской Федерации по Пермскому краю осталось неизменным. С момента того времени, когда это уголовное дело было направлено прокурору для выдвижения обвинительного заключения, а впоследствии в суд, наша точка зрения и позиция не изменилась. То есть, как мы считали, что Агишев виновен в совершении тех преступлений, которые ему инкриминировались, так мы и считаем по настоящий период времени. Почему с нами согласилась прокуратура, и по какой причине суд вынес обвинительный приговор, я сказать не могу. Это вам лучше спросить, наверно, у гособвинителя, попытаться выяснить у суда, насколько у вас это получится. Я сказать не могу. Единственное, я могу констатировать, как и все вы, и мы здесь о том, что суд и прокуратура согласились с нашей точкой зрения.

Вопрос Петра: а как же остальные?

Дмитрий Анащенко: Следственный комитет очень редко, вообще, очень-очень редко, когда сам начинает выявлять какие-то преступления и работать с нуля. Зачастую мы получаем материал, который нам приходит из главного управления МВД по Пермскому краю, УФСБ по Пермскому краю, либо прокуратура проводит какие-то общие надзорные проверки, в порядке 37-й нам направляет для того, чтобы мы принимали решение о наличии или отсутствии состава преступления. Если будут такие материалы, мы их обязательно рассмотрим и примем по ним законные, обоснованные решения. Но насколько я знаю, что таких громких... просто Агишев – это громкая фамилия на территории Пермского края, поэтому оно многим и запало. Потому что и сама активная позиция господина Агишева подхлестывала интерес к этому уголовному делу. Я сейчас, к сожалению, не могу, наверно, позже я вам могу как-то сообщить через свою пресс-службу, имеются ли похожие преступления в отношении иных лиц.

Вы сказали, что позиция следственного комитета не изменилась, следственного управления не изменилась.

Дмитрий Анащенко: По этому уголовному делу?

Да. Я вас просто еще раз попрошу в таком случае ее сформулировать с учетом вопроса Петра, потому что он сказал, что вроде как много же людей сдает в аренду, и делают это без регистрации ИП. Как вот не относительно, может быть, Агишева, чтобы отвлечься от фамилии, как выглядит позиция следственного управления относительно человека, который сдает что-то в аренду, занимается вот этой деятельностью, не регистрируясь, как ИП? Позиция, она не изменилась, и она выглядит следующим образом.

Дмитрий Анащенко: Нет, позиция не изменилась, но каждый конкретный случай надо рассматривать конкретно. Мы с вами же в рамках не эфира разговаривали, я говорил, что, если хотите получить полный развернутый ответ и понять, в чем же виноват, как вы у меня спросили, Агишев, вот вы не понимаете, я говорил: попробуйте пригласить Агишева, попробуйте пригласить, если это получится, прокурора, который поддерживает гособвинение, и следователя, и появится у вас тема для разговора. Главное, чтобы оно не переросло здесь в какую-то склоку и в какой-то базар-вокзал.

То есть, так же, чтоб были точки над i\, то есть по Агишеву вы огласить позицию можете, потому что она вот есть, а в целом по подобного рода делам, не можете, потому что каждое дело, но индивидуально.

Дмитрий Анащенко: Вы понимаете, вот есть убийство, вроде кажется убийства ?????? (неразборчиво), даже если совершено... человека убили из огнестрельного оружия, все равно каждый раз всё по-разному. Не бывает одинаковых преступлений вообще.

И в данном случае, если вдруг появится какое-то аналогичное дело по сдаче в аренду, по... дал под проценты, взял под проценты, и вдруг неожиданно суд вынесет оправдательный приговор по тому делу, то мы не имеем право, как журналисты, это будет непрофессионально, сравнивать это дело с делом Агишева, потому что каждое дело сугубо индивидуальное, так?

Дмитрий Анащенко: Сугубо индивидуально, все правильно. Вы тут говорите, что суд вынесет оправдательный приговор. Мы говорим о том, что мы направили дело в суд. То есть мы поступили последовательно как в первом, так и в последующих случаях.