Кондитерскую "Софья" "заказали" конкуренты?

Роман Попов: У микрофонов Роман Попов, Катерина Шафиева. У нас в студии гости – Ольга Кузнецова и Евгений Белокопытов – это руководители «Кондитерской Софьи». Я зачитываю. Информация для пострадавших от употребления в пищу кондитерской продукции производства ООО «Кондитерская «Софья». «Уважаемые граждане. 19 марта Управлением в отношении кондитерской возбуждено дело об административном правонарушении по части 2 статьи 14.43 Кодекса РФ об административных правонарушениях. Материалы направлены в Арбитражный суд. В силу статьи 14 граждане, пострадавшие от употребления в пищу продукции, не отвечающей требованиям безопасности, имеют право в судебном ….возмещения вреда. В соответствии со статьей 40 «О защите прав потребителей» Управление при исполнении полномочий … наделено полномочиями обращаться в суд (но пока не обращаются). Управление может быть привлечено судом к участию в деле, либо вправе вступать в дело по своей инициативе или по инициативе в порядке, установленном законодательством Российской Федерации. В случае принятия гражданами решения о подаче Управлением иска в защиту прав потребителей, просим направить в наш адрес заявление с приложением копий документов…» и так далее. Это на сайте «Роспотребнадзора» пресс-релиз, он опубликован буквально сегодня. Это продолжение истории. Роспотребнадзор предлагает гражданам, которые пострадали, обращаться в суд. «Кондитерская «Софья» - это кондитерская, ставшая известной несколько недель назад. Известна, я имею в виду, широко, и не по своему профилю, к превеликому сожалению. По своему профилю известность – это когда вы на конкурсах выигрываете. Кондитерская стала известна не по своему профилю, когда Роспотребнадзор сказал, что именно в продукции этой кондитерской обнаружены неприятные сальмонеллы. Потом появилась цифра, окончательно она выглядит так – 114 заболевших. И появился целый ряд обвинений в адрес кондитерской, что, дескать, именно там какие-то технологии нарушены, именно там сальмонеллез.

Катерина Шафиева: Напомним, от чего сальмонеллез появляется.

Роман Попов: Сальмонеллез – это тяжелая весьма болезнь, она по всем симптомам очень похожа на расстройство желудка, только она не проходит так быстро.

Катерина Шафиева: Сальмонеллы могут содержаться в яйцах, производных от яиц, либо в людях.

Роман Попов: Евгений, сколько лет кондитерской?

Евгений Белокопытов: По-моему, пять.

Роман Попов: Пять лет вы работаете, не новички в бизнесе. И вот оказывается, что оказались замешаны в такую неприятную ситуацию. Вы проводили какую-то внутреннюю проверку, расследование?

Евгений Белокопытов: Мы проверку внутреннюю проводили вместе с Роспотребнадзором. Когда 18 февраля первый день проверки, мы   полностью с ними сотрудничали, предоставляли людей, предоставляли техногические карты, что они в данном конкретном случае запрашивали для поиска сальмонеллы на нашем предприятии. Все с ними отработали. Конкретно сами свою отдельную проверку мы не проводили.

Роман Попов: В данном случае, когда Роспотребнадзор говорит о том, что в продукции вашего предприятия обнаружена сальмонелла, вы склонны Роспотребнадзору верить.

Евгений Белокопытов: Вопрос серьезный. На него ответить, кроме как, что есть протокол, в котором это написано, я по-другому не могу. Иных сведений о том нет. Есть мнения людей, которые ели нашу продукцию, мои знакомые, совсем незнакомые люди, в этот период, раньше, от них я не слышал, что люди заболели сальмонеллезом. Единственное, я видел документы, в которых Роспотребнадзор, если мне память не изменяет, от 26 и 25 числа, протоколы лабораторных испытаний.

Роман Попов: Ольга, я правильно понимаю, что вы у себя на предприятии, в руководстве, менеджменте склонны не доверять выводам Роспотребнадзора?

Ольга Кузнецова: Я думаю, что у меня нет оснований не доверять выводам Роспотребнадзора. Все свои подозрения и все свои соображения по этому поводу я изложила в своем заявлении в компетентные органы, которое я написала еще в феврале.

Роман Попов: Можно краткую суть этого заявления?

Ольга Кузнецова: Краткую суть заявления очень сложно сейчас сказать, потому что проверка еще не закончена. Написала я заявление в ФСБ. Это не закрытая информация, это открытая информация. Я написала в ФСБ, изложила всю суть этого вопроса, начиная не с февраля месяца, 18-го числа, а начиная с 2010-го года. Я сообщила все факты, которые мне известны, на сегодняшний день проверка не закончена. Я думаю, что работники должны или подтвердить эти факты, или опровергнуть. После этого я смогу лоб этом открыто заявлять.

Роман Попов: Евгений, то есть история с сальмонеллезом «Кондитерской «Софьи» это лишь какое-то звено в целой цепочке историй?

Евгений Белокопытов: Скорее, да.

Роман Попов: И если мы будем говорить об этой цепочке, то она длится уже не первый год. А кем она была инспирирована, когда она началась?

Ольга Кузнецова: Она началась в 2010-м году. На тот момент уже были неоднократные выезды Роспотребнадзора с внеплановыми проверками на основании заявлений, написанных непосредственными нашими прямыми конкурентами. Заявление мое о том, что на данного гражданина зарегистрировано конкурирующее производство, на работников Роспотребнадзора не производило никакого впечатления. Они мне давали комментарий типа «это такой же гражданин». На тот момент им не удалось довести дело до суда, и кондитерское производство не было приостановлено.

Роман Попов: Итак, внимание: история с сальмонеллезом в «Кондитерской «Софья» - это эпизод конкурентной борьбы.

Ольга Кузнецова: Скорее да, чем нет, но на сегодняшний день доказательств у нас нет этого.

Евгений Белокопытов: Это, надо правильно говорить - оценочное суждение.

Катерина Шафиева: А заявление вот тогда в 2010-м году конкурирующей организации, гражданина этого, оно в чем заключалось? Он в Роспотребнадзор его направил.

Ольга Кузнецова: Да, в Роспотребнадзор.

Катерина Шафиева: А что он написал?

Ольга Кузнецова: Он написал, что он себя нехорошо чувствует. Как я помню это заявление на сегодняшний день, потому что копии этого заявления у меня нет, нехорошо себя чувствовал после употребления нашей продукции. В принципе, Роспотребнадзор по данному заявлению выезжал, по-моему, три раза на внеплановую проверку нашего производства. Потом в 2011-м году они выезжали на проверку кофеен наших. Тогда они дело до суда довели, то есть, в принципе, им это удалось. Но суд принял решение кофейни не закрывать, а ограничился штрафом. Это 2010-й, 2011-й год. 2012-й год был перерывом.

Роман Попов: И в 2013-м году вы получаете обвинение в сальмонеллезе. Вы профессионалы, я – нет. Расскажите, как технологически сальмонелла может вообще попасть в вашу продукцию?

Катерина Шафиева: Вообще в любую другую.

Роман Попов: В продукцию любой кондитерской.

Ольга Кузнецова: В принципе, как заявил главный наш эпидемиолог в своем интервью самом первом еще, 19 числа, по-моему, источником может являться либо зараженное яйцо, либо человек – носитель сальмонеллеза. На сегодняшний день я имею на руках акт Роспотребнадзора от 18 марта (месяц шла проверка). Яйцо на предприятии не найдено, зараженное сальмонеллезом. Все смывы на предприятии были взяты с воды, с пола, со столов, со стен, со всего сырья, которое на тот момент находилось на производстве. Не только с яйца, даже с яичных коробок. Сальмонеллез там не выявлен. Яйцо всех партий, которое находилось на производстве, то есть образцы всего яйца были изъяты на производстве. Там сальмонеллез не выявлен тоже. 18 числа одна смена была мной вызвана на производство, 18-го мы не работали, вызвана одна смена, они сдали анализы непосредственно на производстве. 19-го числа все остальные люди, даже те, которые находились на больничном на тот момент, были уволены в феврале, предположим, но, тем не менее, в феврале еще работали на производстве, были направлены нами в лабораторию, которую нам Роспотребнадзор рекомендовал для этого пройти. В людях не найден сальмонеллез, ни в одном человеке.

Роман Попов: Если сальмонеллез не найден у вас на предприятии, если сальмонеллез не найден у работников вашего предприятия, то как технически сальмонеллезом можно было заразить продукцию вашего предприятия? Как оттуда попала сальмонелла?

Ольга Кузнецова: С этим вопросом я с 19-го числа обращаюсь в Роспотребнадзор. Практически первую неделю обращалась каждый день с этим вопросом. Во-первых, я просила, чтоб мне предоставили хоть какую-то информацию по пострадавшим. Любую. Сколько человек, когда они покупали, какой даты выработки торт, на что мне Роспотребнадзор сослался на лечебную тайну. То есть у меня на сегодняшний день в акте, выданном Роспотребнадзором, ни количество людей, ни где они покупали эту продукцию у меня нет. У меня только есть информация, что мне предоставлено это по Куеде, где написано, что это лица, употреблявшие «Старую Прагу» с признаками острого пищевого отравления. Другой информации у меня нет.

Роман Попов: Куеда - это, если мне не изменяет память, 7 человек.

Катерина Шафиева: Да, они чуть раньше начали поступать.

Ольга Кузнецова: Количество не написано в акте Роспотребнадзора.

Роман Попов: Я вам говорю по сводкам новостей.

Евгений Белокопытов: Сводки новостей не являются официальными данными.

Роман Попов: Безусловно. Но сводки новостей, в частности, на «Эхе Перми» всегда опираются только на официальные данные, на данные, которые мы имели возможность либо проверить, либо мы склонны доверять источнику информации.

Катерина Шафиева: Тогда было источником информации управление МВД.

Роман Попов: По началу, да.

Катерина Шафиева: По Куеде конкретно.

Роман Попов: Итак, у вас на руках есть документы, которые подтверждают, что сальмонеллы нет на предприятии, что сальмонеллы нет у сотрудников предприятия. У вас на руках нет документов, подтверждающих, что больные сальмонеллезом есть.  

Ольга Кузнецова: Да.

Роман Попов: То есть у вас на руках пакет документов, исходя из которого сделать вывод о том, что кто-то заразился сальмонеллезом от вашей продукции, нельзя.

Ольга Кузнецова: У нас на руках еще имеются документы, которые выданы нам непосредственно Роспотребнадзором о том, что в наших тортах обнаружена сальмонелла. Эти документы у нас есть. Других документов нет.

Роман Попов: Есть документы, подтверждающие отсутствие сальмонеллы в кондитерской...

Катерина Шафиева: На самом производстве, в продукции, которая идет в торты, в сотрудниках, которые их делают, но есть заключение, что в тех тортах, которые были, видимо, изъяты из магазинов... нет?

Евгений Белокопытов: Нет, не из магазинов.

Роман Попов: А откуда?

Катерина Шафиева: Откуда изъяты торты были?

Ольга Кузнецова: Изъяты с производства торты, но, к сожалению, я не знаю конкретно, откуда они там были изъяты, потому что я не присутствовала, а подписывала, к сожалению, все бумаги, которые мне приносили.

Роман Попов: Значит, будем честными: на предприятии нет сальмонеллы, у сотрудников нет сальмонеллы, в продукции предприятия, которую изъяли документально с предприятия, есть сальмонелла.

Ольга Кузнецова: По документам так.

Катерина Шафиева: Получается, в разных составных нет сальмонеллы, а когда их собрали в одно изделие, оно там появилось.

Ольга Кузнецова: Не во всех почему-то.

Роман Попов: Каким образом может появиться сальмонелла выборочно? Это может быть? Представим себе ситуацию, при которой, допустим, все яйца, которые использовались там, выброшены, все вычищено, вымыто, неважно, но, тем не менее, сальмонелла была в яйцах, допустим, она может быть выборочно: здесь есть, здесь нет, здесь есть?

Евгений Белокопытов: Если попалось одно яйцо, которое заражено сальмонеллой, то зараженной будет вся партия продукции.

Ольга Кузнецова: Именно «Старой Праги» тогда.

Роман Попов: То есть вся линейка одного изделия...

Ольга Кузнецова: Именно «Старой Праги» только могла бы быть заражена, если одно сальмонелльное яйцо попало, предположим.

Роман Попов: А для «Трухлявого пня» там уже, как бы, в другом чане...

Ольга Кузнецова: А для «Трухлявого пня» вообще яйцо не идет в рецептуру.

Роман Попов: То есть в «Трухлявом пне» сальмонелла могла быть только, если заразил человек.

Ольга Кузнецова: Только если человек.

Роман Попов: Вернемся к «Старой Праге», именно она и фигурировала. Если одно яйцо попало в это корыто, условно, где размешивают это все, то значит вся «Старая Прага» на линейке будет заражена.

Ольга Кузнецова: Да.

Роман Попов: А у вас есть подтверждение тому, что из этой партии часть тортов с сальмонеллой, а часть – нет?

Ольга Кузнецова: У нас этому подтверждение только количество пострадавших. 250 «Старых Праг» вышло из этой партии за 13-е число. Вот вопрос: если каждый торт ело хотя бы два человека, то должно быть 500 человек пострадавших.

Евгений Белокопытов: Средняя статистика поедания торта – 4 человека на один торт.

Роман Попов: Сальмонеллез можно вылечить в домашних условиях?

Ольга Кузнецова: Нет.

Роман Попов: Антибиотики, еще что-то?

Ольга Кузнецова: Нет, сальмонеллез не лечится в домашних условиях.

Катерина Шафиева: Мне кажется, только отравление можно легкое вылечить.

Роман Попов: Может так случиться, что человек отравился продукцией, занялся самолечением, у него есть какой-то базовый набор, и не стал обращаться?

Евгений Белокопытов: Мы не врачи же все-таки. Но я таких случаев не знаю.

Катерина Шафиева: К примеру, та же «Старая Прага» за 13-е число, предположим, с линейки сколько количество тортов выходит?

Роман Попов: Сказали, что их 250.

Ольга Кузнецова: 250.

Катерина Шафиева: Это только «Старой Праги»?

Ольга Кузнецова: «Старой Праги» только.

Роман Попов: То есть, получается, минимум 500 человек должны были обратиться.

Ольга Кузнецова: Насколько нам известно, сейчас мы очень много последний месяц читали про эту бактерию сальмонеллез, это очень тяжелая бактерия, и вылечить ее в домашних условиях, во всяком случае, углем активированным невозможно.

Роман Попов: Значит, когда мы получаем информацию по 114 пострадавших, нам что-то не договаривают. Мы можем предположить, что не вся «Старая Прага», которая ушла с конвейера, дошла до конечного потребителя?

Ольга Кузнецова: Нам не надо ничего предполагать. Мы знаем, сколько мы «Старой Праги» отправили и сколько мы привезли обратно. После 5 суток товар забираем обратно.

Роман Попов: Сколько было продано «Старой Праги»?

Ольга Кузнецова: Продано больше 200.

Роман Попов: В данном случае, если б было продано больше 200, даже 200, то 400 человек должны были обратиться.

Ольга Кузнецова: Да, 400 человек. И, причем, они должны... это, конечно, мое субъективное мнение, но должны были начать обращаться 14-го числа. 13-го, 14-го, 15-го, 16-го. Но информация по пермским пострадавшим до нас дошла только 18-го.

Роман Попов: Почему мы говорим о партии с 13-го числа? Почему именно эта?

Ольга Кузнецова: Потому что о ней говорили представители Роспотребнадзора, потому что с этой партии у Куеде началась вся история.

Роман Попов: То есть в данном случае мы говорим конкретно об этой штуке.

Катерина Шафиева: Об одной партии.

Евгений Белокопытов: Я думаю, что в Куеде были именно торты из этой партии.

Ольга Кузнецова: И только из этой партии. Других там не было.

Катерина Шафиева: В Куеде, насколько я помню, была только «Старая Прага». Когда по Перми начали поступать сообщения об отравлениях, там был «Трухлявый пень», «Вишня в коньяке». Там три вида было или четыре.

Роман Попов: Там много, чего называлось, да.

Ольга Кузнецова: По этому поводу мне сотрудниками Роспотребнадзора, и когда мы с ними с 18 по 20 искали сальмонеллу на производстве, мы именно только по 13-му числу вели. Все переговоры по 13-му числу.

Роман Попов: Ребята, я могу предположить, что если, допустим, мы с Катериной открываем производство, допустим, мы ваши конкуренты и мы хотим вас очень серьезно подставить, можем ли мы технически организовать многоходовку, в результате которой сальмонеллой будут заражены выборочное количество тортов, допустим, через кого-нибудь из ваших сотрудников? Наняли, денег дали, и, не дай-то боже, мы не собираемся никого обвинять, но, допустим, сотрудника Роспотребнадзора, который взял, вот мы его попросили взять и заразить, можно ли предположить такую ситуацию, при которой именно продукция будет заражена, человек, знающий, где зараженный торт, просто его возьмет на проверку? Это реально?

Ольга Кузнецова: Теоретически, конечно, такое предположить можно, и данной версии есть подтверждение. У нас была история летом, когда в одной из сетей торговых, в магазин непосредственно подбросили торт просроченный с ценником другого магазина. Но, к сожалению, или к нашему счастью магазин этот торт продать не смог, потому что он не входил в ассортиментную матрицу. Но, тем не менее, факт такой был. Торт этот мы на анализ не сдавали, потому что в голову нам никогда раньше вообще не приходило такое, что для того, чтобы убрать конкурента с рынка, можно торт отравить. Мы просто сказали сети (переписка сохранилась, конечно) чтоб они этот тор выбросили.

Роман Попов: То есть попал торт, который был не ваш.

Ольга Кузнецова: Он был наш, но в ассортиментную матрицу этого магазина конкретной сети он не входил.

Роман Попов: То есть у вас пришел мерчендайзер, проверил, сказал: ребята, так не делается, убирайте?

Ольга Кузнецова: Нет, конкретно заведующая магазином заявила категорийному менеджеру сети, категорийный менеджер переслал мне, вплоть до фото торта с ценником другого магазина.

Катерина Шафиева: То есть его в другом магазине купили, где есть ваш ассортимент, притащили…

Ольга Кузнецова: Да, и принесли в этот магазин.

Катерина Шафиева: …в тот магазин, в котором нет вашего ассортимента.

Роман Попов: Мне бы тоже было неприятно, приди я в магазин, условно говоря, икс, увидеть там ценник магазина игрек, причем, это, скорее всего, магазин более низкой ценовой категории.

Ольга Кузнецова: И торт был действительно с истекшим сроком годности.

Евгений Белокопытов: То есть, есть его было нельзя.

Ольга Кузнецова: И, действительно, если убирать конкурента своего с рынка, то перед 8 марта это самое удобное время, потому что 8 марта у нас, как у цветочников, год кормит. Если мы открываемся сейчас в апреле или в мае, то мы в любом случае, даже не считая тех убытков, которые мы сейчас несем, мы в любом случае в убытках.

Роман Попов: И в убытках до следующего 8 марта.

Ольга Кузнецова: Скорее, да. До Нового года и до 8 марта.

Роман Попов: Я неоднократно ловил себя на том, что я никогда не смотрю на производителя, когда покупаю кондитерскую продукцию.

Катерина Шафиева: Только если на срок годности.

Роман Попов: Я и на срок годности смотрю, если честно, достаточно редко. Другое дело, что иногда мне близкие напоминают, что это было бы неплохо сделать. Но в целом я как-то доверяю торговым сетям, в которых я что-то покупаю. Меня не очень сильно волнует, какой там срок годности. Мне кажется, что там достаточное количество людей, которые за этим должны следить. Это моя личная позиция. Ну просто, если я сейчас над каждой погремушкой буду заморачиваться, то я так ничего и не куплю. Поэтому я честно могу сказать, что к следующему 8 марта я, очень может быть, если вас откроют, куплю вашу продукцию, очень может быть, даже не подозревая об этом. Как вы считаете, сильно ли удар по имиджу вашей компании нанес этот скандал?

Ольга Кузнецова: Мы пока не можем оценить, насколько сильно удар по имиджу, потому что на сегодняшний день мы не продаем ничего. То есть это можно только уже потом экспериментальным путем выяснить. Но, в принципе, люди обычные и звонили, и приходили к нам, и говорили, что мы вашу продукцию ели, мы ее выбираем, мы не верим в это ничего. И я думаю, что наши покупатели, которые нас выбирали, они остались.

Катерина Шафиева: Кстати в день, когда началась эта история раскручиваться с большим количеством пострадавших, наш общий знакомый именно в тот момент, когда мы писали новости, сидел и ел торт, я не знаю, какой, но я знаю, что производство именно «Софья». И вроде живой, все хорошо с ним, ходит, улыбается.

Роман Попов: Вас закрыли, вам не дали работать какого числа?

Ольга Кузнецова: 18-го. А потом 25-го по решению суда уже.

Роман Попов: Что было написано в решении о закрытии? Вас закрыли сначала в связи с каким-то подозрением? Как там оформляются документы?

Ольга Кузнецова: Нас закрыли по 21-му нарушению, ни одно это нарушение не связано с сальмонеллезом никоим образом, по 21-му нарушению, которые выявлены в результате внеплановой проверки Роспотребнадзора 18-го числа.

Евгений Белокопытов: Там есть разные пункты. В том числе, такие одиозные, как веник не убран, стоит среди мешков сахара, ножки стеллажа не 50 сантиметров, а 20. Документ мы можем показать, вот он у нас лежит.

Роман Попов: Там есть пункты, согласно которым вас, действительно, можно было бы закрыть? Я просто поверю вашему ответу, положа руку на сердце, мне не досуг сейчас проверять. Там есть пункты, по которым можно вас закрыть из этих 21-го?

Ольга Кузнецова: Это все на усмотрение только суда. Мы не можем оценивать, достаточны ли эти пункты для закрытия или нет. Все на усмотрение только суда. Как решил суд, так и должно быть.

Роман Попов: То есть в данном случае мы убираем слово «сальмонеллез», убираем всю эту историю за скобки, получаем внеплановую проверку Роспотребнадзора случайно и эти 21 пункт. Вы бы удивились, если бы вас без этой истории прикрыли?

Ольга Кузнецова: Да, удивились бы, потому что на момент проверки я сама была на проверке, и если бы не было этой истории одиозной с этой сальмонеллой, и сотрудники Роспотребнадзора через каждый час не сообщали мне о новых пострадавших, я думаю, что я бы билась по каждому пункту из 21-го, и, может быть, к суду мы вышли бы не с 21-м пунктом, а гораздо меньшим количеством.

Катерина Шафиева: Вас закрыли тогда 18-го именно числа после проверки?

Евгений Белокопытов: 18-го мы не работали.

Ольга Кузнецова: Мы сами не работали. А закрыли нас… приостановили до суда 19-го, а 25-гозакрыли посуду уже.

Роман Попов: Закрыли на сколько?

Ольга Кузнецова: На два месяца.

Роман Попов: Там какая формулировка в этих документах?

Ольга Кузнецова: У них везде одна формулировка. Я даже помню, по кофейням когда меня закрывали, то есть в связи с угрозой жизни и здоровью населения.

Катерина Шафиева: Обычно закрывают на 2 месяца.

Ольга Кузнецова: Обычно на три.

Катерина Шафиева: Вам дали 60 дней на исправление…

Ольга Кузнецова: На исправление…

Роман Попов: Этих 21…

Ольга Кузнецова: Этих 21-го пункта, да.

Евгений Белокопытов: Мы исправили.

Ольга Кузнецова: Вышли с ходатайством в суд. Но суд принял решение ходатайство отклонить.

Катерина Шафиева: По причине?

Ольга Кузнецова: По причине того, что два раза Роспотребнадзор выезжал снова на дополнительные проверки. И уже в ходе последней проверки Роспотребнадзор, так скажем, в своем заключении уже не пишет о том, что данные пункты считаем не устраненными. Они пишут таким образом, что данные пункты проверить невозможно, так как производство не работает.

Роман Попов: Это значит, что сейчас вы до окончания судебного решения не работаете.

Ольга Кузнецова: Да, конечно.

Роман Попов: Когда заканчивается судебное решение?

Ольга Кузнецова: В конце апреля, 25-го числа.

Роман Попов: Вы будете иметь возможность начать работу 26-го?

Ольга Кузнецова: Да.

Роман Попов: И вы начнете работу.

Ольга Кузнецова: Мы начнем работу.

Роман Попов: 26 апреля к вам снова должен прийти Роспотребнадзор, чтобы что-то проверить?

Ольга Кузнецова: Это только вопрос к Роспотребнадзору.

Катерина Шафиева: То есть они могут выйти с внеплановой проверкой.

Ольга Кузнецова: Я думаю, что могут, я не могу сказать. Если им подпишет прокуратура, значит могут.

Евгений Белокопытов: Да, если им подпишет прокуратура. Скорее так.

Роман Попов: Итак, подбиваем все, что у нас есть. У вас есть документы, согласно которым на предприятии нет сальмонеллы, у вас есть документы, согласно которым у сотрудников нет сальмонеллы, у вас есть документы, согласно которым в вашей продукции есть сальмонелла, у вас есть подозрение, что эта сальмонелла попала в продукцию, минуя сотрудников вашего предприятия, то есть вас преднамеренно кто-то заразил.

Катерина Шафиева: Возможно.

Роман Попов: Возможно, это эпизод конкурентной борьбы. Если так, то эту конкурентную борьбу надо отсчитывать еще с 2010-го года. Если все, что мы сейчас с вами проговорили, укладывается в единую мозаику, это значит, что в рамках конкурентной борьбы замешан еще и Роспотребнадзор. Так?

Ольга Кузнецова: Утверждать доподлинно мы этого не можем на сегодняшний день, но, в принципе, очень похоже.

Роман Попов: Когда вы 26-го начнете работать и будете выпускать свою продукцию, у вас по-прежнему в те же торговые сети она будет отгружаться, у вас ни один договор не расторгнут…

Ольга Кузнецова: Нет.

Роман Попов: То есть вам никто не сказал «нет».

Ольга Кузнецова: Все торговые сети на сегодняшний день заявили нам о том, что они нас ждут. Мало того, 19-го наши конкуренты выходили в торговые сети, которые там присутствовали, и говорили о том, что они гарантируют того, что мы не вернемся, и сети будут работать теперь на их условиях.

Роман Попов: Я правильно понимаю, что,   согласно вашим данным, ваши конкуренты не смогли надлежащим образом воспользоваться текущей ситуацией? То есть подгадить они подгадили, если мы принимаем во внимание версию, которую я высказал, но воспользоваться этой ситуацией они не смогли.

Катерина Шафиева: Выйти сами на рынок с большим количеством.

Ольга Кузнецова: Мы не знаем, какие объемы продаж у них были на 8 марта. У нас такой информации нет. Может быть, и смогли. Может быть, они заработали столько денег, что они просто год теперь будут сидеть спокойно.  

Роман Попов: Насколько я понимаю, хорошо провернутая махинация нужна не для того, чтобы отжать один высокий сезон.

Ольга Кузнецова: Скорее, нет. Скорее, надо, чтоб торговая марка больше вообще на рынок не вышла.

Роман Попов: Вас с бизнеса отжали? Вам не дали теперь работать? Или вы по-прежнему считаете, что вы в деле, вы в бизнесе? Да, вы потеряли крупную сумму денег, но, в принципе, жизнь продолжается.

Катерина Шафиева: И вернуться еще есть возможность.

Роман Попов: И вы с 26 апреля просто утроите…

Катерина Шафиева: Объемы производства, и хоть как-то покроете.

Роман Попов: …постараетесь работать по полной.

Ольга Кузнецова: Во всяком случае, мы сделаем все возможное для этого, если за этот период не произойдет еще чего-то экстраординарного.

Роман Попов: Например.

Ольга Кузнецова: Например, в течение первой недели после начала проверки Роспотребнадзора меня каждый день искали сотрудники ОБЭПа. Они приходили к моему отцу домой, непонятно, что они там искали, может быть сальмонеллу.

Роман Попов: То есть, вполне возможно, вас еще и по экономической части проверят.

Ольга Кузнецова: Не могу сказать. Доподлинно не знаю. Но то, что они разыскивали меня, в том числе, в доме моего отца, это есть такой факт.

Роман Попов: Если вдруг ваши подозрения окончательно у вас в голове улягутся в одну стройную цепочку, вы будете готовы ими поделиться уже в порядке такого обвинения, кинутого через СМИ?

Ольга Кузнецова: Если будут у нас подтверждения о нашем подозрении, конечно, мы будем готовы поделиться.

Роман Попов: Тут нам пишут по ICQ: «А можно ли по секрету информацию, о каком конкуренте идет речь?» Мы тут договорились сразу с представителями «Кондитерской «Софья», что эту информацию нельзя, потому как…

Катерина Шафиева: Она не подтвержденная.

Роман Попов: …она не подтвержденная. У них на руках нет соответствующих документов. А если бы они были, то эти документы в первую очередь ушли бы в соответствующие органы.

Ольга Кузнецова: В компетентные органы они бы в первую очередь ушли. Но у нас есть такие косвенные факты, которые мы имели уже на 19-20 число, о том, что 18-го мы передаем свои технологические карты на «Трухлявый пень», который был нашим лидером продаж, представителям Роспотребнадзора. Через неделю один из наших конкурентов торт с таким же названием, по таким же технологиям ставит в торговую сеть. И имеем второго конкурента, который 19 числа проводит полный ребрендинг своей продукции, хотя до этого он использовал стратегию следования за лидером, полностью сливался с нами на полке.

Роман Попов: То есть сначала вас попытались отодвинуть, а потом занять ваше место.

Ольга Кузнецова: Сначала нашу торговую марку смешали с грязью, так скажем, 18-го, а 19-го проводят ребрендинг. Как это возможно сделать за один день? Подготовка ребрендинга - минимум полтора месяца.

Роман Попов: И «Старую Прагу» ставят на полку?

Ольга Кузнецова: «Старую Прагу» не ставят. «Трухлявый пень» ставят в основном, «Негр в пене», «Ягодное лукошко» поставили на полку.

Роман Попов: Я еще раз вернусь к своим личным предпочтениям. Я бы не смотрел на название производителя, но то, что я смотрю на название изделия, как можно пропустить изделие, которое называется «Негр в пене» или «Трухлявый пень». Итак, значит, у вас есть косвенные доказательства…

Ольга Кузнецова: Только косвенные.

Роман Попов: И они выражаются в том, что на ваше место… Допустим, так. Вы плохие, вы нехорошие, вы заразили сальмонеллой 114 человек, Роспотребнадзор вас абсолютно справедливо «кошмарит», вас всех нужно поймать и расстрелять. Ну а конкуренты, что же делать, свято место пусто не бывает, решили так уж – зайдем-ка мы на эти полки.

Ольга Кузнецова: Очень быстро.

Роман Попов: Почему?

Ольга Кузнецова: Поменять этикетку невозможно за один день, то есть ее нужно заказывать. У меня есть сведения о том, что они заказали новую этикетку еще в декабре. Почему они ее запустили только 19 февраля?

Роман Попов: Ждали.

Катерина Шафиева: Ждали запланированную сальмонеллу.

Ольга Кузнецова: А осеклись мы именно перед 8 марта и 23 февраля.

Роман Попов: Так бывает. Нарастили объемы производства.

Ольга Кузнецова: Может быть, и так.

Роман Попов: Нарастили объемы производства, стали бежать за количеством, упустили качество.

Евгений Белокопытов: Кстати, вы затронули очень важный вопрос. На сегодня тема, откуда взялась сальмонелла, она же не решена. А сальмонелла это же тяжелая бактерия. То есть, получается, если ее нет ни в людях, ни на производстве, а в тортах она есть, то, значит, возможность не закрыта.

Катерина Шафиева: То есть вы хотите сказать, что, возможно, продукция, отравленная сальмонеллой, еще где-то гуляет по краю?

Евгений Белокопытов: То, что нашей продукции нет, так это точно, потому что мы же все изъяли.

Ольга Кузнецова: А остальных, я не знаю, проверяли или нет. Но я знаю, что у нас обычно это все бывает кампаниями, когда у кого-то производят…

Катерина Шафиева: «Остальных» вы имеете в виду остальные производства.

Ольга Кузнецова: Производители, например, да.

Евгений Белокопытов: Кстати, странно, почему нет кампании по проверке других кондитерских?

Ольга Кузнецова: И почему представитель Роспотребнадзора в своем интервью говорит какие-то странные вещи перед 8 марта о том, что «Кондитерская «Софья» очень плохая, и они все неправильно делали, но все остальные производства очень хорошие, и вы покупайте продукцию других производителей. Какие основания?

Роман Попов: Он успокаивает пермские семьи, говоря, что нет повода срывать себе праздник и не баловать семью тортом. По-моему, это вполне понятно. Как бы то ни было. Ведь мы имеем огромное количество косвенных предположений, подозрений, которые сами по себе ни на что не укажут, а вот вкупе дают достаточно красивую версию, которая, очень может быть, не подтвердится. Давайте посмотрим. Допустим, предположим, некоторые сотрудники Роспотребнадзора вдруг решили работать на ваши конкурентов, это встречалось раньше когда-то, где-то в истории?

Ольга Кузнецова: У нас нет доказательств такого, невозможно сказать.

Роман Попов: В данном случае вы не можете сказать, что Роспотребнадзор – такая структура, которую, как оружие, можно использовать?

Ольга Кузнецова: Вот доподлинно мы это сказать не можем. Нам таких фактов неизвестно.

Катерина Шафиева: А вообще конкуренты, помимо того подкинутого торта летом 2010-го, что-то еще предпринимали?

Евгений Белокопытов: Одиннадцатого.

Катерина Шафиева: 11-го, да. Насколько я поняла, вы говорите, что с 2010-го вот эти проблемы идут, а какая-то еще диверсия была?

Ольга Кузнецова: Нам известно только об этой диверсии. Вот которая именно дошла до нас с перепиской с категорийным менеджером сети, нам известно только о ней. Может быть, были еще какие-то другие, но они могли не воплотиться в жизнь и не дойти до логического завершения. Но нам это неизвестно.

Евгений Белокопытов: Например, торт просто могли не купить. И он вышел свой срок, а у него всего 5 дней, и его нам....

Ольга Кузнецова: Фактов других нет, только вот этот один факт.

Катерина Шафиева: Нет, помимо подкидывания тортов и еще чего бы то ни было. Может быть, к вам с неприятными предложениями приходили.

Ольга Кузнецова: Выходили с предложениями, в принципе, но они больше касались сговора. Вот именно поднятие цен, объединение против сетей, вот такие предложения были. Других предложений вот прямо таких прямых не было.

Роман Попов: Современные технические регламенты на производстве исполнимы, они реальны?

Евгений Белокопытов: Конечно.

Роман Попов: Вы работаете по ним.

Ольга Кузнецова: Конечно.

Роман Попов: И все остальные, в принципе, тоже.

Ольга Кузнецова: Да, конечно, должны.

Евгений Белокопытов: Все остальные должны так работать.

Ольга Кузнецова: Мы на других производствах просто не были. Мы не можем сказать.

Евгений Белокопытов: Вообще это считается коммерческой тайной, как устроено производство.

Ольга Кузнецова: Да, вообще это закрытая такая организация, посторонних туда вообще не пускают. Но некоторые из наших конкурентов, например, водят на свои производства экскурсии. То есть для нас это вообще странно. Производство кондитерское, как говорят сотрудники Роспотребнадзора, и мы с ними согласны, это практически хирургическое отделение.

Катерина Шафиева: Ну как в производстве любой продукции пищевой.

Ольга Кузнецова: Конечно. В пищевой продукции – это как хирургическое отделение. Мы согласны с ними в этом вопросе.

Роман Попов: Скажите, насколько крупны ваши конкуренты относительно вас? Сопоставимы, ни больше, они меньше, у них больше возможности, у них меньше…

Ольга Кузнецова: Они сопоставимы в любом случае. Но за последний 12-й год, я бы хотела сказать, мы все-таки вышли в лидеры.

Роман Попов: То есть вы в данном случае лидер и раздражитель.

Ольга Кузнецова: На февраль 2013-го да.

Роман Попов: В каком сегменте кондитерской продукции? Это массово…

Ольга Кузнецова: Это массово. Это средний сегмент, такой средний, средний плюс. Это массовое производство, наши каналы – это в основном сети торговые. Все сети, которые в Перми представлены, и пермские, и федеральные.

Роман Попов: Вот просят данные по доле рынка кондитерских. Но это, наверно, уже не так принципиально. Хотя в общих словах – вы какой процент рынка закрываете? Процентов 25-27-30?

Ольга Кузнецова: Закрывали в районе уже 40.

Роман Попов: Уже в районе 40?

Катерина Шафиева: То есть почти половину рынка вы закрывали, одна-единственная кондитерская.

Ольга Кузнецова: В районе 40 вот именно по этому сегменту мы закрывали.

Роман Попов: Я вам честно могу сказать, что в прошедшем времени, мне кажется, говорить несколько неосмотрительно. 26 апреля вы вернетесь.

Катерина Шафиева: Но 40- процентов-то ведь еще не будет.

Роман Попов: Нагоните.

Евгений Белокопытов: Сделаем, постараемся.

Роман Попов: Мы лишь вам удачи пожелаем. Друзья, следите, пожалуйста, за своей продукцией. Очень приятно, когда руководители кондитерской компании, обвиненной в массовом потравлении пермяков, приходят в эфир и отвечают на наши вопросы. Очень приятно, честное слово. Поэтому мы вас ждем еще, правда, в каком-нибудь другом качестве, честное слово. Придете рассказать про то, как рынок завоевали. Хорошо? Мы бы не очень хотели вас снова видеть в связи со словом «сальмонелла».