Ситуация на ОАО "Авиадвигатель"

Катерина Шафиева: Разделить должности.

Роман Попов: Да, что должности надо разделить, что управляющий директор – это один человек, генеральный конструктор – это другой человек. Дескать, товарищ Иноземцев, вы хороший, крутой, клевый, мы ценим ваши заслуги, но, будьте добры, занимайтесь научно-технической частью, не лезьте в управление.

Катерина Шафиева: Рома, как ты думаешь, с чем связано желание разделить эти должности? Он не справляется с одной из них?

Роман Попов: А вот теперь самое главное. Что значит «как ты думаешь?» Я в этой истории три с половиной часа. Это вообще не моя тема. Я спортивный обозреватель по своей основной профессиональной специализации. Это не моя тема, я не собирался туда влезать и разбираться, и разговаривать. Теперь я отвечаю на твой вопрос. А что там происходит?  Почему нельзя разделить обязанности? А причем здесь Иноземцев? А чего они вообще выходили? Ведь ничего же страшного не произошло на «Авиадвигателе». И на этот вопрос я отвечаю так: ребята, вот сейчас мы включаем голоса «Авиадвигателя», которые я лично их записывал на диктофон на этом уличном митинге. Вашему вниманию несколько минут голоса «Авиадвигателя». Они вам расскажут, что там на самом деле происходило.

СЮЖЕТ В ЗАПИИСИ:

- Сотрудник, инженер-конструктор предприятия «Авиадвигатель». Цель митинга – озвучить нашу позицию по поводу принятия решения в ОДК и выразить своё несогласие с назначением на должность управляющего директора человека, который далёк от инженерных разработок и вообще от управления промышленным предприятием.

- То есть если Попов... Попов, да, по-моему, у него фамилия?

- Да.

- То есть, если его назначат директором, то?..

- Что будет дальше, я не могу утверждать заранее. Но сегодня, по-моему, уже озвучено было, что коллектив предприятия будет продолжать борьбу.

- Я привык, что меня называют Володя. Фамилия моя Цепенников. Я слесарь-сборщик-разборщик, но уже год работаю диспетчером. Как пенсионер, мог не ходить сюда, но я 45 лет проработал на этом предприятии, и мне дорого это предприятие. Я уже и там говорил, что сегодня хотят разрушить наше предприятие. Почему? Потому что есть такие, как у нас министр обороны был господин Сердюков, он точно также поступил. Когда ему государство дало деньги на развитие обороны, он закупил «Мистрали» и говорит – ребята, у нас есть «Мистраль», свое мы не будем ничего делать. В итоге эти «Мистрали» стоят. А деньги, которые он прокутил, откаты получил, сегодня это никто не скрывает, что он за это получил деньги. Сегодня эти же ребята то же самое хотят сделать. Они только сделают как. У них сайт есть в Интернете, и они пишут конкретно и говорят, что мы сегодня можем взять у американцев двигатель и выпускать на Рыбинских заводах. А «Авиадвигатель» - единственное предприятие осталось в России, которое делает двигатели, оно не нужно.

- Откуда у вас эта информация?

 - Пожалуйста, вы можете прийти сейчас ко мне в цех, открыть компьютер, и у нас есть даже стенды в цехе, и там написано конкретно люди, которые сегодня занимаются этим делом. И они заявляют это. Они не скрывают этого.

- Кто заявляет, назовите?

- Мосолов заявляет, это у них в ОДК генеральный директор или кто, я не знаю. Он приезжал к нам сюда, я видел его. Я видел, как он относится. Он сегодня говорит, что наше предприятие старое, оборудование у нас старое, и у нас на Рыбинских заводах мы сделаем всё. Рыбинские заводы, вообще-то, про которые он говорит, что у них есть КО, я в то время как раз начинал эти двигатели собирать это на ИЛ-76, ИЛ-62, ну там было много таких двигателей, и мы им передали. И от нас, из КО, и тогда Иноземцев здесь тоже работал, люди уехали туда, чтоб они освоили эту технику и работали. Они считают, что сегодня у них такое конструкторское бюро крутое, и они могут... Но на сегодня они ни один двигатель не выпустили. Мы даже за тот период, который плохой был в 90-е годы, мы сделали ПС-90 двигатель. Сегодня президент на них летает. Они это хотят замять, потому что людям, наверно, которые вверху сидят в ОДК, им выгодно эти деньги сегодня замотать и сказать – а вот Pratt & Whitney нам сдало двигатели, мы будем ставить на МС 21-й пратуитнинские двигатели.

- Что произойдет с заводом «Авиадвигатель»?

- Его не будет. Будет придаток какой-то у «Пермских моторов», который не будет ничего конструировать, ничего не будет делать. Потому что вот наглядный пример «Пермские моторы». Когда у них наш менеджер был Решетников, он от нас пришел к ним, он за полгода из ямы завод вытащил. Они стали зарплату получать. Пришли новые менеджеры молодые, притом выбирали не люди завода, а вот последний наглядный пример Михалёв. Вот его из ОДК назначили, он сегодня в яму завод вогнал – долги. Вот и всё.

- Гринёв Михаил Анатольевич, начальник отдела мотогондол. Митинг связан с предстоящим решением УК ОДК и «Оборонпром» о разделении должности генерального конструктора и должности управляющего директора. То есть генеральный конструктор выводится в должность достаточно номинально, и отстраняется от управления финансовыми потоками. Все финансовые потоки, все средства на проект, они переходят в юрисдикцию управляющего директора. Управляющий директор предполагается Сергей Владимирович Попов. Последствия этого решения – невозможность влиять на процесс. Во-вторых, приход новой команды – это однозначно, вне зависимости от того, как бы ни были люди, они должны разобраться в том, что происходит. Это однозначно задержка, которая для проекта невозможна на сегодняшний день. Задержка проекта ведет к потере рынка. То есть рынок будет занят нашими конкурентами.

- Как можно спасти проект?

- Спасти проект можно одним способом – оставить Иноземцева в должности генерального конструктора и управляющего директора. Иноземцев на сегодняшний день – это гарант реализации проекта. Любые изменения сейчас в этой организационной структуре однозначно приведут к необратимым последствиям. Проект этот дает работу «Авиадвигателю», он дает работу ПМЗ в долгосрочной перспективе, он дает работу ??????(неразборчиво), он дает работу «Инкару», еще массе предприятий Перми, не говоря уже о тех предприятиях, которые по всей стране. Плюс авиационный двигатель – это еще и продукт наземки, в конечном счете. Это энергетика. Если мы хороним этот проект, последствия будут, понятно, необратимые.

- Снегирев Станислав Игоревич, я работник отделения турбин. Семь лет на предприятии, кандидат технических наук. Есть яркий пример – это Самарское конструкторское бюро Кузнецова, там ОДК вместе с «Оборонпромом» провели точно такую же акцию – они разделили полномочия генерального конструктора и управляющего директор, оставив за старым генеральным конструктором только должность конструктора, а все финансовые потоки перенаправили. У них конструкторское бюро погибло практически. У них осталось 3 человека в отделе турбин, 5 человек в отделе компрессоров. В 10 раз меньше человек стало сразу. И они ничего не создают нового. Правильно сказали, что «Авиадвигатель» фактически – это единственное конструкторское бюро, которое реально что-то создает. На примере НПО «Сатурн», Попов как раз выходец оттуда, во-первых, это наш главный конкурент, во-вторых, это очень интересная компания. У них огромный бюджет, но у них нет абсолютно никакой новой техники. Двигатель SaM146 – это фактически они собирают французский двигатель у себя. Компания «Ростехнология», которая владеет «Оборонпромом, она закупает Боинги открыто. Сам господин Лёликов говорил по поводу сотрудничества с компанией Pratt & Whitney, действительно, ??????? (неразборчиво) на деньги именно «Авиадвигателя», которые выделялись нам на создание нового отечественного двигателя.

А если мы сейчас потеряем цепочку, у нас полный цикл от проектных работ до конечного продукта, если мы это потеряем, то восстановить ее уже не получится. Яркий пример тому Китай. У них невероятные мощности, поддержка государства, огромное количество денег, они не могут делать свой двигатель. Они просто не умеют. Они постоянно приезжают к нам консультироваться, но у них ничего не получается. Удар по «Авиадвигателю» - это еще удар будет по, во-первых, Политеху, потому что мы оказываем активную поддержку. Фактически Пермский государственный технический университет стал национальным исследовательским университетом, благодаря во многом нам, нашей научно- технической и финансовой поддержке. Очень много работ мы делали совместно. Также профессиональный лицей и техникум авиационный Швецова. Мы активно оказываем им поддержку, у нас создано уникальное взаимодействие с этими учебными заведениями. Наверное, у нас в стране больше нигде нет этого… у нас активно стажируются студенты, начиная с 3-го курса, они вливаются в коллектив, участвуют непосредственно в работе. И когда они заканчивают университет, они уже знакомы со всем, что здесь происходит, и очень быстро вливаются в рабочий процесс, и становятся более полезными сотрудниками, чем те, кто просто приходит со стороны.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЭФИРА:

Роман Попов: Голоса «Авиадвигателя» вы услышали буквально только что.

Катерина Шафиева: И не только голоса, а абсолютно взвешенные, конкретные, профессиональные не только мнения, а умозаключения.

Роман Попов: Но ведь это только одна позиция, согласись.

Катерина Шафиева: Я понимаю, что, так скажем, в этом понимании пострадавшие.

Роман Попов: И их позиция звучит следующим образом – если «Оборонпром», если представители власти, если совет директоров примет решение разделить полномочия управляющего директора и генерального конструктора, и освободит господина Иноземцева от управления финансовыми потоками, то это будет провал. Это мнение работников предприятия. Тем временем пресс-служба «Оборонпрома» дала абсолютно официальный ответ на письмо коллектива «Авиадвигатель». Дело в том, что это письмо было вчера направлено Владимиру Путину. И, в частности, я процитирую: «…Объединение функций управления и создания новых моделей было оправдано в советский и приватизационный периоды. Ситуация изменилась: бороться за выживание не надо. Ситуация, при которой генконструктор совмещал должность гендиректора — менеджера, продавца, хозяйственника — это пережиток прошлого… В Перми остается центр конструкторской мысли гражданского двигателестроения с огромным объемом задач. Поэтому Иноземцеву было предложено сконцентрироваться на работе над этим двигателем в качестве генерального конструктора». Занимайтесь наукой и техникой, в общем, и не лезьте в управление. Это официальный ответ «Оборонпрома» потому что, когда вы совмещаете, это пережиток прошлого.

Роман Попов: Роман Попов, Катерина Шафиева. Говорим о собрании на «Авиадвигателе». Все дело в том, что сегодня сотрудники предприятия «Авиадвигатель» были вынуждены провести собрание на улице, не в актовом зале «Пермских моторов», присутствие звукоусиливающей аппаратуры, плакаты, и массовые аплодисменты, руки, поднятые вверх – все это очень хорошо напоминало классический, правильный, хорошо организованный митинг. По ощущениям. Хотя, конечно, это было собрание формально трудового коллектива. Давайте попробуем разобраться в основных, если хотите, понятиях той проблемы, о которой сейчас идет речь. Нам в этом поможет Геннадий Петрович Губин, ведущий конструктор, инженер компании «Авиадвигатель». Геннадий Петрович, я правильно понимаю, что на «Авиадвигателе» сейчас работают над проектом ПД-14?

Геннадий Губин: Совершенно верно.

Роман Попов: Что это за проект?

Геннадий Губин: Это проект чисто российского двигателя, предназначенный для вновь проектируемого тоже российского самолета МС-21.

Роман Попов: Я правильно понимаю, что ПД-14 – это единственный российский двигатель, который сейчас в России разрабатывается для самолета?

Геннадий Губин: Вы понимаете совершенно правильно. Это единственный российский двигатель, который разрабатывает единственное сохранившееся в России конструкторское бюро.

Роман Попов: В данном случае конструкторское бюро, которое находится в рамках ОАО «Авиадвигатель»?

Геннадий Губин: Собственно, это и есть конструкторское бюро, «Авиадвигатель». Это разные названия.

Роман Попов: PW1400G – что это такое?

Геннадий Губин: Это также инновационный двигатель, который создает компания Pratt & Whitney американская. В нем есть определенные инновации, которые делают его довольно привлекательным для авиакомпании.

Роман Попов: Я правильно понимаю, что этот двигатель – это тоже двигатель, который можно поставить на тот самый самолет, о котором вы рассказали нам выше?

Геннадий Губин: На МС-21, конечно. Причем, это и предусмотрено Объединенной Двигательной Корпорацией, что туда будут ставиться два двигателя – один двигатель Pratt & Whitney, другой двигатель, разработанный в «Авиадвигателе». Это уже предусмотрено, и это должно было состояться.

Роман Попов: ПД-14.

Геннадий Губин: Да.

Роман Попов: А что такое НПО «Сатурн»?

Геннадий Губин: НПО «Сатурн» - это Рыбинское предприятие, которое занимается серийным выпуском двигателей Д-30КУ, Д-30КП, разработки нашего же КБ. В свое время при социализме туда была передана документация, и они развернули это производство, и производят это сейчас. Но в настоящее время они занимаются сборкой двигателя SaM136. Я не могу аббревиатуру расшифровать, но это двигатель, в котором газогенератор, это основная часть двигателя, это компрессор, камера сгорания, турбина. Это производство французской фирмы Snecma, которое поступает на это предприятие в готовом виде, как говорится, в пленке, где монтируется вентилятор, компрессор низкого давления и турбина СТ. Это фактически... не сказать, что это отверточная сборка, но основной узел – это сердце любого авиационного двигателя – газогенератор, изготавливается во Франции. Причем, газогенератор не самый современный.

Катерина Шафиева: Геннадий Петрович, вот это Рыбинское предприятие, помимо того, что собирает французский двигатель и заготовки «Авиадвигателя» пермского старые, что-то свое делает?

Геннадий Губин: Свое, по-моему, практически, оно ничего не делает. Вообще, КБ существовало там давно, и его успехи были невелики. В свое время, когда мы передавали туда вот эти двигатели Д-30КП, Д-30КУ, там был организован филиал «Авиадвигателя», своего рода маленькое КБ, которое сопровождало изготовление этих двигателей.

Роман Попов: А сейчас фактически они вас поглощают, упрощенно говоря.

Геннадий Губин: Да-да-да, они так намерены сделать. Причем, понятно, что не само предприятие «Сатурн», а эти руководители Двигательной Корпорации. Они поставили, видимо, такую задачу.

Роман Попов: И Сергей Попов, нынешний директор «Пермских моторов», выходец НПО «Сатурн», по мнению работников «Авиадвигателя», фактически приходит для того, чтобы выполнить эту задачу.

Геннадий Губин: Если рассуждать, как говорится, без экивоков, то, конечно, это так. Дело-то в том, что он-то ведь сам по себе не очень хорош, как специалист. Мы же знаем, что эти решения Лёликов и еще там второй гражданин, они все финансисты-экономисты. Их задача, чтобы серийные заводы производили и продавали какую-то продукцию. А такие КБ, как наше, они, как бы, сопровождали какое-то серийное производство и что-то там еще такое делали.

Роман Попов: Потому что гораздо проще взять чей-то готовый образец, поставить его на конвейер… идеальный вариант - еще и конвейерную линию для этого закупить у того, кто это уже успел разработать, нежели все это делать с нуля. Это понятно. Мы примерно по такой же логике сейчас движемся в нашей автомобильной промышленности.

Геннадий Губин: Это известно. Это печально, но это известно.

Катерина Шафиева: Геннадий Петрович, вы сказали, что Сергей Попов и иже с ними имеют только образование менеджера-экономиста. Скажите, пожалуйста, Сергей Попов в данном случае имеет хоть какие-то навыки технические? Может быть, какое-то начальное образование, либо еще что-то?

Геннадий Губин: Я не готов вам ответить на это нормально, чтобы не быть голословным. Но сравнивать Попова и Иноземцева – это невозможно. Дело в том, что конструкторское бюро и то, что оно продуцирует, то, что оно придумывает, это очень сложный разветвленный организм, где каждая его клеточка, каждый его человек подчинен определенной задаче. Причем все это происходит, понятно, что с определенной внутренней борьбой, но такой… полезной. В результате получается такой продукт, как ПД-14.

Роман Попов: Давайте вернемся к Pratt & Whitney. Дело в том, что это слишком часто звучало, эта фраза звучала сегодня на собрании, которое я назвал чем-то похожим на митинг. Меня уже поправили, сказали, что нет, ни в коем случае. Очень часто звучало Pratt & Whitney. Но вы ведь сейчас, кроме как, отвечая на мой вопрос, ни разу этого не сказали. Где та гарантия, что двигатели ПД-14 будут задвинуты в сторону, а Pratt & Whitney фактически поглотят все наше производство?

Геннадий Губин: На этот счет есть официальное решение. Руководители двигательной корпорации уже приняли решение, и они ведут переговоры, а, может быть, уже как-то договорились с Pratt & Whitney, что они будут организовывать производство этого двигателя американского на Рыбинской площадке. Это уже решено. Практически это решено. Поэтому иметь два двигателя с близкими параметрами, они решили, что лучше им американский продукт.

Роман Попов: Скажите, двигатели Pratt & Whitney качественно лучше, чем ПД-14? То есть, если мы уберем в сторону такие моменты, как необходимость собственной технологической цепочки, необходимость собственного авиадвигателестроения, обязательство государства перед своей же собственной безопасностью, если мы все это отодвинем в сторону, и возьмем только вопросы качества, такая чистая потребительская вещь, Pratt & Whitney круче, чем ПД-14?

Геннадий Губин: Этот двигатель создавался у них около десяти лет. Они всадили в эту программу несколько миллиардов долларов. Они провели испытания на дорогущих лабораториях Боинг-747, А-320. Но, как он будет в эксплуатации, это сказать трудно. Дело в том, что в нем есть такая инновация – встроенный редуктор, который позволяет гармонизировать обороты вентилятора и обороты силовой турбины, которые его крутят. То есть у них разные обороты, и они оптимизированы. По параметрам мы близки. По параметрам – это имеется в виду расход топлива, тяга и все такое.

Роман Попов: То есть в них вложено бабок больше, чем в нас.

Геннадий Губин: Значительно.

Роман Попов: Да, вы это не произнесли, но я просто догадываюсь, что на текущий момент, наверно, по эксплуатационным характеристикам они в чем-то лучше, чем мы. Но если мы не будем сейчас развивать своего двигателя, то мы никогда не будем лучше, чем они.

Геннадий Губин: Безусловно. Тем более, что если сказать вам честно, прямо и открыто, то их эксплуатационные качества, их ресурс на сегодняшний день пока убедительно не известен. Потому что отчасти присутствует реклама в этом деле, хотя наработки у них большие в этом деле.

Роман Попов: Понятно. Спасибо вам большое. Я хотел бы запустить небольшое голосование. У нас есть компания «Оборонпром», и у нас есть логика текущего развития двигателестроения, современная такая логика, условно говоря. Она выглядит следующим образом – давайте мы возьмем Pratt & Whitney, давайте мы возьмем американские разработки, давайте мы упрощенно будем делать эти самые двигатели, и не маяться с собственными конструкторскими бюро.

Геннадий Губин: Разработками.

Роман Попов: Да. Нам так будет эффективнее. Если вы считаете, что эта логика правильная, звоните 207-05-15. Есть логика другая, обратная, она звучит так – у нас есть ПД-14, и есть ОАО «Авиадвигатель», и возможно, мы не так много денег еще успели вложить, и, возможно, мы не так круты, как Pratt & Whitney, возможно, у нас есть недостатки. Но если мы не будем сейчас развивать ПД-14, то у нас никогда не будет своего двигателя. Я имею в виду в 21-м веке, в понятной нам перспективе. Если вы считаете, что надо голосовать все-таки за ПД-14, то ваш телефон 207-05-25.

Роман Попов: Я подведу итоги голосования. 75 процентов нашей аудитории проголосовали за «Авиадвигатель и ПД-14. 25 процентов, четверть наше аудитории, считает, что телодвижения «Оборонпрома» логичны и обоснованы.