Марат Гельман о настоящем и будущем "Белых ночей"

Марат Гельман: Ну да, собственно говоря, для тех людей, которые не знают, что готовилось, все получилось. Но на самом деле сам городок будет меняться. Например, завтра уже появятся новые скульптуры, еще через два дня - новые, то есть до 7 числа городок будет видоизменяться.

Евгения Романова: То есть то, что вы пришли, увидели что-то 1-го, это не означает, что через неделю он будет таким же.

Марат Гельман: Он будет дополняться.

Евгения Романова: В первый день те, кто пришли, они не видели новых кентавров Люблинского, они появились на второй день, а послезавтра появятся еще новые, такие дети «красных человечков» появятся. Потом Дженкинс, американский художник совместно с группой пермских готовит захват лагеря. Это будет тоже, если помните, на первых «Белых ночах» мы его приглашали, он делал фигуры из скотча, одетые, которые в странных позах…

Евгения Романова: В странных местах города были.

Марат Гельман: Теперь вот эти персонажи, они будут каким-то образом захватывать город. Я сейчас думаю, может быть, это даже правильно, что какая-то интрига, но есть вещи, которые мы, может быть, к 1 числу не успели, но успели главное – создание атмосферы. У нас когда говорят о какой-то учебе искусства, всегда имеются в виду дети. Мы привезли замечательного художника Сашу Галицкого, который, это его профессия, он ездит по домам престарелых, а им же заниматься нечем, и проводит с ними школу резьбы по дереву, школу рисования. И мы собрали, вот у нас сегодня пермские старики, сегодня только начался такой мастер-класс, он будет их учить творчеству. Так что какие-то вещи… надо следить за программой. Программа очень удобно сейчас устроена, мы благодарны Livejournal, у нас с ними, как бы, такое соглашение. То есть не просто ты читаешь какое-то название события, но ты можешь туда погрузиться, узнать детали. В целом успели.

Юрий Бобров: Прошло немножко времени. Самые нетерпеливые уже побывали, побывали не единожды. Какое-то первое впечатление, у кого-то, может быть, оно смазалось из-за того, что, безусловно, особенно в день открытия людей было очень много.

Юрий Бобров: Вот тут по-разному.

Евгения Романова: Как проверяли?

Юрий Бобров: Где-то двести пишут.

Марат Гельман: Нет, двести, это я думаю, за два дня пишут.

Юрий Бобров: За два, да.

Марат Гельман: В первый день было 127. Дело в том, что у нас все очень четко. У нас счетчики на вход работают.

Евгения Романова: Со всех сторон?

Марат Гельман: Практически, кроме задней, которая у Заксобрания. В прошлом году у нас был только на главных воротах, а сейчас на всех, кроме заднего, потому что им практически не пользуются.

Юрий Бобров: Моя семья из пяти человек заходила через эти ворота, так что плюс пять.

Март Гельман: В общем, как бы то ни было, делится на два, то есть человек зашел, вышел. А если человек зашел два раза, то можно считать, что это не 127 тысяч посетителей, а 127 тысяч посещений. Но в целом люди заходят один раз. В прошлом году мы с помощью Высшей школы экономики делали исследования по «Белым ночам», и было такое, что

более половины посетителей в течение этого времени были три раза.

Юрий Бобров: Это уже социологию делали.

Марат Гельман: Да, более трех раз. То есть мы можем, соответственно, рассчитывать, что... в общем, мы посчитали, что так как у нас было где-то миллион двести этих посещений, что, может, это где-то порядка 500 тысяч посетителей.

Евгения Романова: А миллиона хочется, да?

Юрий Бобров: Марат Александрович, Минздрав все равно нашел, что соотношение является неправильным для продолжительности...

Марат Гельман: Но при этом все пьют, да. То есть я имею в виду, что очень важный момент, что в этом фестивале многие люди приходят не на конкретный концерт, вот вчера был замечательный концерт, но мы отдаем себе отчет, что более половины людей, которые его слушали, они даже не знали, что будет именно этот концерт.

Евгения Романова: Любопытство ими руководило.

Марат Гельман: Атмосфера. Он и пришли за праздничной атмосферой. И фокус заключается в том, что люди приходят за праздничной атмосферой. Получают ее плюс концерт, плюс выставку, плюс какую-то конференцию. То есть вот это соотношение — это и есть такой пермский рецепт. И здесь, конечно, важная роль Володи Гурфинкеля, потому что в нашей троице он специалист по тому, чего, как бы, хочется...

Евгения Романова: Зрелищ.

Марат Гельман: Мы все делаем зрелища, но он лучше понимает, чего хочет человек, простой человек — развлечения. Я до этого работал только с одним человеком, который идеально понимает массовое сознание — это Леня Парфенов. Мы с ним делали проект «Новые деньги», и он всегда - «Нет, Марат, это никому не надо», то есть он всегда точно знал, что точно нужно для массовой аудитории. И Гурфинкель тоже, его талант, это четкое понимание, что вот эти кораблики  на воде, что это будет счастье.

Евгения Романова: По поводу корабликов. Мы с ребенком, ребенку 10 лет, мы проходим мимо, он же кидается к этим корабликам, и полчаса мы простояли. Я говорю — подожди, хорошо — годик, два...

Юрий Бобров: Чего тут?

Евгения Романова: Да, что тут делать полчаса? А вот как-то угадал, что ребенку это интересно. В ледовом городке, понятно, горки, все понятно с горками. Летом как ребенка развлечь? Были настольные игры. Вот он, кстати, сказал: «Нет настольных игр в этот раз». Минус, сказал. Почему?

Марат Гельман: Не заметили, что спортивный лагерь остался внутри этой части, а не занял вторую часть?

Евгения Романова: Да. То есть пришлось чем-то жертвовать.

Марат Гельман: В прошлый раз спорт за собственный счет, делал вот эту часть спортивную, сейчас этих денег не было вообще...

Юрий Бобров: Это то, что было между Борчанинова и Попова.

Марат Гельман: Да-да. Но мы сказали, что хоть в каком-то виде это обязательно должно быть. У нас есть все-таки волейбольная площадка, есть каточек. То есть за счет, как бы, пространства мы все же выделили...

Евгения Романова: Но почему-то первого числа никто не катался на коньках. Стеснялись. Или попозже открылось просто.

Марат Гельман: Я думаю, что 1-го числа оно точно не работало, но 2-го уже работало, и то со второй половины.

Евгения Романова: В определенное время работает каток.

Марат Гельман: Да.

Юрий Бобров: Слово «троица» прозвучало. Гурфинкель, Гельман и Мильграм, это та троица, давайте проведем социсследование, да его не надо проводить, все скажут — да, вот эта троица и «Белые ночи», безусловно, тесно связанные вещи.

Евгения Романова: Как у вас разделены какие-то обязанности, дела по поводу «Белых ночей»?

Юрий Бобров: Кто за что?

Марат Гельман: Для того, чтобы дело получилось, нужны три составляющие - воля, понимание и умение.

Евгения Романова: Кто отвечает за волю?

Марат Гельман: Воля — это Боря Мильграм. Мы сейчас можем говорить о том, что «Белые ночи» это уже традиция, что это будет еще через год, и еще два губернатора поменяется, а «Белые ночи» будут.

Евгения Романова: Можем говорить уже, да?

Марат Гельман: Я считаю, что да. Но вот эта традиция в данный момент это реализовалось через Мильграма, который провел всем плешь, который объяснил, как это надо, который принес вот эти исследования «вышки», потому что никто же не был против, все были за, и в ноябре даже заложили деньги в бюджет. Но никто ничего не делал. Министра культуры не было как такового. Никто не толкал. И, в принципе, если бы не Мильграм, то этого бы не случилось. Может быть, мы бы пропустили один год, может быть, это было бы и не фатально, а, может быть, и фатально. Поэтому волей в данном случае, безусловно, был Борис. Ругался, рвал на себе рубаху, портил с людьми отношения. Это очень важно. Он был уверен, что это городу нужно.  Что касается понимания. Дело в том, что, действительно, фестиваль закладывался давно, он  закладывался в разговоре моем с Олегом Чиркуновым. Было два аспекта: первый аспект туристический, потому что к нам на «Живую Пермь» приехало 7 тысяч гостей. И тогда он говорит: «Слушай, а можем мы как-то с этим работать? Увеличивать эту численность как-то». Тогда я сказал: «Очень просто, надо брать Эдинбургский фестиваль». Я в нем участвовал с 91-го года, поэтому очень хорошо знаю эту конструкцию. И говорю - Надо делать месяц, надо делать так, чтобы это было очень хорошо продаваемо, в том смысле июнь в Перми — два слова. То есть их продвигать в мире гораздо проще. И вообще сейчас вот мировой событийный бизнес, так называемый, он настроен помесячно. То есть месяца захватываются. Вот я проводил сейчас конференцию «Культурный альянс», когда много городов, я им сказал: «Ребята, июнь уже занят». Они говорят: «А можно сделать то же самое?» Я говорю: «В принципе можно. Главное не забывать - июнь уже занят». То есть идея была такая — захватить месяц. Это что касается туристического. А что касается, как бы, внутри региона, идея была в том, что мы создаем модель будущей жизни, той жизни, к которой мы стремимся. Вот правительство работает, там че-то делает, мастер-план сделали, он через 25 лет в лучшем случае будет реализован. Что-то там улучшается, ухудшается, внешняя конъюнктура, экономический кризис, то есть трудно видеть. Тогда мы берем и на месяц в центре города создаем то пространство, комфортное, уютное пространство, в котором мы хотим жить во всем городе, и, может быть, не только в Перми, а по всей стране. И нам ресурсов хватает на то, чтобы сделать это один месяц. И для всех людей понятно, что если эта команда хорошо работает, правительство, то через какое-то время вот такая насыщенная жизнь, такое комфортное пространство, среда городская  будет по всей Перми, и все 12 месяцев.

Евгения Романова: Здесь будет город-сад.

Марат Гельман: То есть это были две, как бы, такие идеологические компоненты — для внешнего потребителя и для внутреннего. Моя позиция называется — директор по развитию. Ведь когда ты создаешь традицию, должно быть тоже соотношение традиционного, привычного и нового. С одной стороны, человек, который был на прошлых «Белых ночах», у него есть какие-то ожидания. Если он пришел и не получил, он разочаровался. Этого нельзя. С другой стороны, опять же, человек, который был на прошлых «Белых ночах», должен прийти и увидеть что-то новое.

Евгения Романова: Или то, знакомое, что было в том году.

Марат Гельман: Вот это должны быть компоненты, то есть новое и старое должно обязательно быть. Человек должен, с одной стороны, и увидеть то, что он хотел увидеть и ожидал увидеть, и в то же время увидеть новое. Вот этот баланс содержания контента - это, наверно, моя задача. То есть понимание, назовем это. А умение, получается, Володя Гурфинкель, который вот этот напиток, собственно говоря, он его готовил. Он формирует полностью программу из того, что предлагают разные фестивали, разные идеи.

Юрий Бобров: Мы начали не с программы. Вообще, мне кажется, на «Белые ночи» надо идти, даже не смотря на программу.

Евгения Романова: Даже если у вас ее нету. Хотя в том году раздавали, а сейчас я не видела.

Марат Гельман: У нас вчера началась «Живая Пермь» внутри, и там было очень интересно — все диаспоры, которые живут в Перми, подготовили свои программы. В принципе, фестиваль «Живая Пермь» сейчас посвящен в основном тому, что как раз пермяки показывают себя. И те, кто смотрели, наполовину случайные люди, которые зашли просто туда, а наполовину видно, что это сама диаспора пришла посмотреть своих. То есть часть людей все-таки смотрит на программу, а часть людей попадает туда за атмосферой. Здесь важно понять, что ведь происходят изменения. В прошлом году после «Белых ночей» ничего больше не изменилось, о после «Белых ночей» у меня в музее на 30 процентов больше посещаемость. То есть люди пришли туда за своим развлечением. Никогда не были у меня в музее. Что-то увидели, что-то узнали, поняли, что это может быть интересно им. И уже после окончания «Белых ночей» решили зайти в музей.

Юрий Бобров: И вообще требуют продолжения банкета.

Марат Гельман: Они, во-первых, да, они культурно озабоченные такие люди становятся, то есть они ищут, что интересного им предлагается. И город должен этому соответствовать, потому что современный город — это вообще бизнес по обслуживанию свободного времени, которого у нас очень много, гораздо больше, чем... есть такие цифры, что 100 лет назад люди работали вдвое больше, чем сейчас. Рабочий день сейчас 8 часов, был 12, работали с 16 лет, сейчас в среднем с 21-го года, выходных был один, сейчас два.  То есть образовалось огромное количество свободного времени.

Юрий Бобров: Ну, собственно, эффективность труда ??????? (неразборчиво).

Марат Гельман: Да. И это свободное время человек либо куда-то инвестирует, либо тратит, либо профукивает его. Я недавно для себя сделал маленькое открытие. Если мы берем марксизм, то там человек определяется с точки зрения того, как он работает, по отношению к работе — он рабочий, он капиталист, он мелкая буржуазия. А сегодня мы, когда говорим о людях, хипстер, быдло. Это ведь означает то, как он проводит свободное время, а не то, кем он работает. 

Юрий Бобров: Да, сказать про хипстера, что он хипстер-директор или хипстер-менеджер ?????? (неразборчиво) без разницы.

Марат Гельман: То же самое эти. Они определяются тем, там, че, пивасик, то есть как он проводит время. Это очень интересно, что люди стали делиться на эти социальные ?????? (неразборчиво) не по тому, кем они работают, а по тому, как они проводят свое свободное время. И наша задача, и то, что мы в свое время сумели пока только в Перми, кстати, в других регионах нет, объяснить власти, что обслуживание вот этого свободного времени — это такая же важная задача, как дороги, свет. Потому что если ты этим не занимаешься, то, во-первых, у тебя самые продвинутые уезжают в другие города, где этим занимаются, а, во-вторых, если ты этим не занимаешься, то они выбирают другие способы проведения свободного времени, зачастую асоциальные.

Юрий Бобров: Марат Александрович, тут уже прилетело вдогонку, чтобы сейчас быть правильно понятыми. Вы слово «хипстер» используете в самом его классическом понимании?

Марат Гельман: Да, то есть как потребитель, именно потребитель - одевается так, ходит на концерты, слушает музыку.

Юрий Бобров: От американского произошедшего — быть в теме.

Марат Гельман: Быть в теме.

Евгения Романова: По поводу — уезжают из Перми. Нельзя, наверно, Пермь с Москвой сравнивать, но все-таки. В Москве очень много парков. Вот это невозможно никогда сделать, чтобы разбить столько парков в Перми...

Юрий Бобров: Или не это главное для города?

Евгения Романова: Гулять негде, негде время с ребенком проводить, вот эти вещи. Ну спасибо «Белым ночам».

Юрий Бобров: Во что вкладывать деньги?

Марат Гельман: Во-первых, я хочу сказать одну вещь, может быть, она будет вразрез сегодняшней общей теме, просто я хочу, чтоб эта цифра прозвучала, а дальше пусть уже начальство с этой цифрой живет как-то. Для того, чтобы городок фестивальный «Белых ночей» из временного превратился в постоянный, надо всего лишь вдвое больше потратить денег. То есть разница между фундаментальным городком и городком, который мы делаем на месяц, всего в два раза.

Евгения Романова: Бюджет «Белых ночей» в этом году вы можете назвать?

Марат Гельман: Во-первых, хочу акцентировать, я говорю конкретно про городок, потрачено порядка 60 миллионов на городок, если удвоить эту сумму, то можно сделать городок, который будет постоянным. И дальше уже насыщать, вот «Белые ночи» проходят там или «Темные дни» проходят…

Евгения Романова: А осенью это делать, в грязь, в слякоть.

Марат Гельман: Я просто фиксирую. Экономисты говорят так, что если ты можешь 4 месяца из 12 заполнить, то имеет смысл делать постоянно. На самом деле пусть это будет вызовом. Что делать еще? Можно осенью делать там же посвященные какой-то природе, все, что угодно можно придумать. Можно же делать постоянно действующим не всё совсем пространство, а какие-то очень важные архитектурные формы очень много, это подводка, электричество, вода. Я без комментариев просто фиксирую.

Евгения Романова: Просто мечтаем пока.

Марат Гельман: Нет, даже не мечтаю. Это пища для размышления, потому что, по крайней мере, я об этом думаю. Я точно знаю, что надо делать обязательно какие-то постоянные элементы.

Юрий Бобров: Это в вашем творческом мозгу сейчас всё более менее, пусть в облаках, но, как бы, видно. Вот сейчас опустите маленько на землю, чтобы это прочитать можно было. Вот это пространство между зданием Заксобрания и Попова, все мы его понимаем, там могут быть баннеры, могут быть не баннеры. Так вот вместо временного забора условно что-то постоянное. Пусть постоянные будут столбы…

Марат Гельман: Да-да-да, башни, мост, вся коммуникация. Вы видели, как строится? Прежде, чем заезжают те, кто строит сверху, сначала там все роется, ставятся временные коммуникации – вода, электричество…

Евгения Романова: Лесенки сделаны, я заметила.

Юрий Бобров: Нет, лесенки – это над землей. Мы сейчас говорим о том, что эта важная штука, она делается ежегодно. Канализацию сделали с туалетами постоянно, вот это первый был плюс.

Марат Гельман: То есть, я хочу сказать, что это имеет смысл обсудить, тем более, что уникальная все-таки ситуация вот этой пустой площади. Тем более, что бизнес уже… Если в прошлом году мы этого бизнеса, желающего прийти туда, имели половину того, чего нам надо.

Евгения Романова: Зазывали?

Марат Гельман: Мы зазывали, пришла половина. В этом году конкурс был три с половиной на место, то есть в шесть раз больше, чем в прошлом году. Это значит, что уже мы более менее гарантированы, что если мы поставим конструкции, для развлечения построенные или еды, и так далее, что это будет как-то заполнено, что это заживет.

Юрий Бобров: Но здесь абсолютно точно сейчас возникает другая сторона, которая говорит: «Эспланада, ребята, ай-яй-яй, только через референдум». То есть, когда Олег Чиркунов говорит, там, сейчас мы конкурс, вот архитектор, посмотрите, вот концепция, вот в музее современного искусства было представлено…

Марат Гельман: Я считаю, что те обсуждения про жизнь эспланады, которые сейчас происходят архитектурные, они бессмысленные.

Евгения Романова: Оставьте в покое, да?

Марат Гельман: Нет, нет. Есть уже какая-то жизнь. Проведите конкурс по поводу этой жизни, а не вообще… То есть забыть о том, что там происходят «Белые ночи»…

Юрий Бобров: Как бы.

Марат Гельман: …как будто бы, и сделать какую-то концепцию использования эспланады. Я участвовал летом в работе одной группы с Чипперфилдом в Берлине. Вот там пустое место, и там бывший аэропорт, и там думают, что там делать.

Юрий Бобров: Бывший аэропорт Западного Берлина?

Марат Гельман: Западного Берлина. Он уже пять лет пустует. В центре города огромная пустошь, примерно, такая же ситуация, как у нас. Они ищут зацепки, ну хоть какая-то там жизнь образовалась сама, чтобы из этих зацепок вытащить идею, как использовать этот аэропорт. А у нас здесь такая… всё, вот уже есть идея. Вот уже «Белые ночи», уже это будет традиция. Почему вы обсуждаете? Поэтому, конечно же, надо делать конкурс, я согласен. Я не уверен в референдуме, но, безусловно, это должен быть открытый конкурс с обсуждениями. И участвовать потом в обсуждении должны те, кто хочет. Я могу долго рассказывать, как это устроено в разных странах. Во Франции ситуация такая: когда конкурс прошел профессиональные, там, выиграл такой-то проект, они ставят этот проект на два месяца, и там есть урна для голосования. Кто хочет, кому надо, приходит и высказывает свое мнение. Два месяца закончилось, урну опечатали…

Юрий Бобров: А урна опечатана, там еще ее Галицкий опечатал, Аверкиев своими печатями, чтобы потом, когда вскрывают… мы же не верим властям.

Марат Гельман: Неважно. Важно другое. Важно то, что те люди, кому неважно, неинтересно, архитектура, и так далее, они не должны участвовать. Так вот, я хочу сказать, что надо делать конкурс именно по поводу того, что «белые ночи» - это уже традиция, которая будет на эспланаде и через год, и через два, и через десять, и через сто лет. И давайте проведем, исходя из этого уже, конкурс.

Юрий Бобров: Безусловно, может получиться и так, что будет построен там, условно говоря, парк аттракционов в Балатовском лесу мертвые качели. Такое тоже может быть. То есть инфраструктура для фестиваля условного создана, а фестиваль…

Евгения Романова: В том году, например, когда продолжался фестиваль в июле, не было бума-то такого уже, согласитесь.

Марат Гельман: Вообще, я хочу сказать, что любое дело можно сделать хорошо и можно сделать плохо, особенно в искусстве, потому что на первом этапе, на этапе, условно говоря, составления бюджетов, плохое от хорошего ничем не отличается. То есть ты говоришь – я сделаю выставку. Картина Ван Гога с точки зрения бюджета, сколько красок потрачено, сколько дерева на подрамник, сколько холстов, ничем не отличается от картины Васи Пупкина, а результат принципиально иной. Поэтому, конечно, все можно сделать хорошо и все можно сделать плохо. Надо делать хорошо.

Юрий Бобров: Марат Александрович, мы тут, чуть-чуть посовещавшись глазами с Евгенией, приняли решение объявить голосование телефонное.

Евгения Романова: Референдум сейчас, да, проведем.

Юрий Бобров: Эспланада тире «Белые ночи», эспланада тире фестивальный городок, эспланада тире капитальное…

Марат Гельман: Эспланада – фестивальный городок? Хорошее.

Юрий Бобров: …архитектурное решение, как минимум, на уровне подземных коммуникаций, точно.

Марат Гельман: Да-да-да.

Евгения Романова: 207-05-15 – да, я готов видеть фестивальный городок весь год в центре Перми. 207-05-25 – нет, месяц дали вам, всё, хватит.

Юрий Бобров: Потом все снесли, заровняли, газон восстановили…

Евгения Романова: Летом, чтоб было только в июне.

Юрий Бобров: …чтоб было поле.

Марат Гельман: Вот я еще хочу по поводу городка, потому что никто это не заметил. Мы так рассчитывали, что сразу журналисты за это схватятся, но никто как-то не схватился. Очень важный момент. Пермь – город на Каме. Вот те, кто к нам приезжают, приехали из Краснодара, и говорят: «Боже мой, так Кубань по сравнению с этим это лужа». И так далее. Но у нас, как бы, нет этой набережной.

Юрий Бобров: Нет, и доступа к ней нет.

Марат Гельман: Я хочу сказать, что, мое мнение такое, что тот начальник, который откроет Каму городу, останется…

Евгения Романова: В истории.

Марат Гельман: …в истории в самых, в самых восхитит…то, что он изменит судьбу города

Евгения Романова: А может туда «Белые ночи» перенесем?

Марат Гельман: Нет, вот я хочу сказать, во-первых, что это единственная альтернатива эспланаде, если бы у нас была набережная. А второе то, что мы сделали этот проект речным, как укор в каком-то смысле, это была такая шпилька властям, что смотрите, у вас же нету набережной. Река есть, а набережной нет. Вот давайте, какой бы она могла быть, потому что весь этот образ с маленькими канальчиками, которые мы там вырезали, со всем этим морским, как бы, запахом…

Евгения Романова: Питер такой маленький.

Марат Гельман: То есть это, как бы, показать, что, ребята, давайте сделаем набережную. Там может быть также хорошо постоянно, как сейчас хорошо в фестивальном городке на эспланаде.

Евгения Романова: Скажите, пресс-площадку в Москве для чего сделали?

Марат Гельман: Дело в том, что мы очень поздно начали, и так, как мы потеряли уже зарубежных гостей, мы не хотим терять российских, то есть тех людей, которые могут на выходные, то есть принять решение, поэтому пресс-площадка сделана для того, чтобы более активно освещать, федеральную прессу подключать. Кроме того, в связи с тем, что у нас эта программа «Русское зарубежье», у нас очень много гостей, которые редкие гости, в том числе, и в Москве. Поэтому идея была такая, что, допустим, они приехали к нам, вот сейчас вот «ДахаБраха» отсюда летят в Москву. И там уже и поджидают, и у них будут спрашивать, как вам понравилось, что там в Перми. И эта информация будет идти по федеральной прессе. 

Евгения Романова: Действительно, интересно федеральной прессе, что происходит в Перми? Это действительно, правда?

Марат Гельман: Очень интересно. Я был на двух телевизионных эфирах, посвященных «Белым ночам» в Перми, трех радийных…

Евгения Романова: В Москве вы были.

Марат Гельман: В Москве. Так что, это тема. Если говорить о такой прессе, которую можно пощупать, «Газета.Ru», «Сноб».

Юрий Бобров: Чуть-чуть еще про деньги.

Евгения Романова: К финансам вернемся. Откуда ты брал цифру, Юрий, озвучивал в перерыве, 253 миллиона?

Юрий Бобров: Да не знаю, из Твиттера.

Марат Гельман: Давайте я все-таки немножко про программу, а потом про деньги.

Евгения Романова: Может, наоборот?

Марат Гельман: Во-первых, посчитать точно стоимость фестиваля очень сложно даже людям, которые находятся внутри. Почему? Ну вот, например, «Культурный альянс», мы привозим художников из 11 городов. Но у нас с городами есть соглашение, с некоторыми из них, и они его выполняют. Там есть замечательная деревня казахских художников «Кызыл Трактор». Их отправляет Алма-Ата за свой счет.

Юрий Бобров: Потому что потом чего-нибудь из Перми отправляется за наш счет. Это имеете в виду?

Марат Гельман: Ну это да. Я просто хочу сказать, что это нигде в бюджетах не учитывается.

Юрий Бобров: Потом Александр Чепарухин, который уламывает артистов приезжать за в 12 раз меньше гонорара.

Марат Гельман: Более того, в прошлый раз мы для Чепарухина могли найти спонсора дополнительного, и эти деньги бюджет не учитывает. То же самое касается Мексики. Наследующий год у нас идея, которую просто не успели в этом году сделать, «Воздух Берлина», как бы, главной темой, там я с мэром Берлина говорил, что если заранее все сделать, они готовы это сделать тоже… послать за свой счет.

Евгения Романова: И все-таки из бюджета сколько было потрачено финансов?

Юрий Бобров: 253 - близкая цифра?

Марат Гельман: Нет, не думаю. Я вообще человек, который деньгами не занимается. Я знаю про городок, потому что мы эту проблему обсуждали именно с точки зрения – а что если делать постоянной? Меня самого это, что всего в два раза дороже, меня это удивило и обрадовало даже.

Юрий Бобров: Условно говоря, мы уже потратили три этих суммы.

Марат Гельман: И я могу говорить о том, какие вещи, те проекты, потому что фестиваль «Белые ночи» - это ж на самом деле, вот я не кокетничал, когда я говорил, что это образ будущей нашей жизни, потому что он состоит из многих фестивалей. У каждого фестиваля своя программа. Я знаю про «Культурный альянс», потому что я им занимаюсь, я знаю «Живую Пермь», которую в этом году Таня сама делает, без меня, но я, как патрон, как человек, который это начинал, и я лоббировал каким-то образом продолжение этого фестиваля, я знаю «Русское зарубежье», которое новое и которое я считаю одной из самых интересных для всей страны. По крайней мере, у нас в московском пресс-клубе они просто реально ждут людей… Вот к нам приезжает, например, Сева Новгородцев. Вот он приехал к нам, на обратном пути в Москве они уже ждут его впечатления. То есть, я знаю какие-то элементы. Чего-то я не знаю, например, уличных театров. Мне кажется, что надо просто понимать, что сегодня плюс, минус, и так далее, если мы хотим, чтобы это продолжалось в том же виде, в котором и есть, то бюджеты разного уровня, в том числе, так называемые, лукойловские деньги, они хотя и частные, но…

Юрий Бобров: Все мы понимаем.

Марат Гельман: …все мы понимаем, что они почти бюджетные, это 150 миллионов. Но если фестиваль будет успешным, а после этого года, я думаю, будут к нам стремиться…

Евгения Романова: Сами будут деньги платить нам?

Марат Гельман: Нет, будут приезжать за свой счет, только просить у нас площадки. Это отдельная история. Я в следующий раз расскажу, как мы работаем, потому что, когда я рассказываю это в других городах, то это вызывает восхищение, то, как построено. Вполне возможно, стоимость этого фестиваля будет полмиллиарда. Из бюджета останется все равно те же самые 150.

Юрий Бобров: Остальное, можно сказать, инвестиции.

Евгения Романова: А как можно зарабатывать? Вот помечтать, как зарабатывать на «Белых ночах»?

Марат Гельман: Что касается «зарабатывать», все очень просто. Даже в прошлом году бизнес заработал на «Белых ночах» столько же денег, сколько бюджет на них потратил.

Евгения Романова: И отдали за аренду.

Марат Гельман: Нет, они отдали меньше.

Юрий Бобров: Бизнес заработал столько, сколько бюджет потратил.

Марат Гельман: Не бюджет получил. Для того, чтобы бюджет получил столько, сколько потратил, бизнес должен заработать в пять раз больше.

Юрий Бобров: Марат Александрович, город зарабатывает за счет того, что такие люди, как Катя Балакина, наша коллега, покинувшая нас, уехавшая в Москву, автор «Таксы Ани», чтобы они не уезжали в Москву. Город зарабатывает этим.

Марат Гельман: Конечно. Вообще, я хочу сказать, что мы же делали тогда исследование с Чиркуновым, из трех человек, которые уезжают из Перми, двое уезжают за интересной жизнью, и только один за реализацией.

Евгения Романова: В парках гулять я вам точно говорю.

Марат Гельман: Да, понятно, надо делать хорошую атмосферу предпринимательскую, это удержит одного из трех. А вот если ты сделаешь интересную насыщенную жизнь, ты удерживаешь двух из трех. А те, кто уезжают, это наиболее динамичные люди. Но это очень трудно подсчитать. Ведь почему, например, все так любят говорить про туристов? Не потому, что от культуры самое выгодное – это туристическая отрасль, потому что с ней легче считать. Ага, каждый человек, приехавший в город в течение дня вот он живет в гостинице, вот он кушает, то есть ты можешь посчитать эффект от туристов. А вот, например, эффект от того, что люди взяли и остались… А я часто так люблю вместо того, чтоб утром зарядку, вечером танцевать в клубах, я прихожу, ко мне подходят молодые люди, говорят – мы остались, потому что вы здесь. То есть экономист, как он может подсчитать, что этот молодой парень не уехал.

Юрий Бобров: Не больше ли от него пользы или вреда.

Марат Гельман: Приходите на «Белые ночи», берите программу, смотрите, выбирайте на любой вкус. Несмотря на короткое время, в этом году очень разнообразная, интересная программа получилась.

Юрий Бобров: А я хочу вам сказать, что сторонники вашей идеи с небольшим, но перевесом, победили в нашем голосовании. 54 процента считают – да, Марат Александрович, вы правы, надо делать фестивальный городок постоянным.

Марат Гельман: Ну хорошо, замечательно. Я думаю, что когда будет еще конкретный проект, может быть, будет больше, потому что очень трудно голосовать за абстракцию. А если будет красивый проект…