Марина Королева на "Эхе Перми"

13-07, это дневной эфир. Здравствуйте, друзья. У микрофона Роман Попов, Сергей Слободин для вас работает за звукорежиссерским пультом. Сегодня у меня в гостях Марина Королева. Марина Александровна, здравствуйте.

Марина Королева: Добрый день.

Как вас лучше представить? Заместитель главного редактора радиостанции «Эхо Москвы»? Или у вас есть более приятные титулы, звания, должности?

Марина Королева: Ничего более приятного в моей жизни быть не может (смеется). Ну, как хотите, я ведь сюда приехала в разных качествах. Сейчас я на радиостанции «Эхо Перми», где я никогда не была, которая мне очень понравилась. Правда, у вас здесь все по-домашнему, уютно, замечательно, прекрасная команда. С другой стороны, я приехала сюда по случаю, на форум «Русский язык: между Европой и Азией», международный Интернет-форум, который у вас тут происходит. Туда я приехала, в том числе, в качестве кандидата филологических наук и ведущей программы «Говорим по-русски» на том же самом радио «Эхо Москвы».

По поводу форума. Вы в воскресенье в программе «Говорим по-русски», когда анонсировали форум, акцентировали внимание на том, что здесь, в Перми, пермская профессура посягает на святое, собирается говорить о таких высоких материях. И вы говорили – вот,  заодно приеду, расскажу вам, каково… А у нас в Перми довольно часто говорят о высоких материях. У нас тут и экономические форумы проходят, и так далее. Хотелось бы узнать первое впечатление – как вам высокие материи по-пермски?

Марина Королева: Я бы начала с материй более конкретных, с того, что я два дня перед тем, как сюда приехать, училась выговаривать слово «Пермь»! Причем я прочитала, там ведь все очень сложно у вас. С одной стороны, «р» должна быть мягкая, а «м» на конце должно быть твердое. Я тренировалась, и у меня не получалось. Получалось или «Перьмь», или «Перьм». Или нет?

На самом деле в этом слове два мягких знака, после «р» и после «м».

Марина Королева: Ой, ну слава богу. В общем, я кое-как стараюсь, но сразу прошу прощения у пермяков. Если у меня проскочит «Перм», вы уж, пожалуйста, примите во внимание, что я всю жизнь так говорила и только последние два дня учусь говорить правильно.

Простим понаехавших.

Он у нас будет в воскресенье звучать, в программе «Дневник отличницы».

Марина Королева: Послушайте его обязательно. Просто замечательный ученый и тоже один из лучших наших популяризаторов. Наш Николай Александров, литературный критик, с которым мы вчера вели вместе дискуссию. Ну, и я просто посмотрела, что приехали преподаватели, люди, говорящие по-русски, живущие в других странах, ваша местная профессура. Опять-таки, на дискуссии увидела и студентов, и преподавателей. Мне кажется, что в Москве такого рода дискуссии, например, «Русская литература в мировом пространстве», на которой я вчера была одним из модераторов – мне показалось, что в Москве такие дискуссии с таким составом людей уже и не соберешь, заелись, что ли. А здесь пришло 200 человек. Очень серьезно относились к проблеме, задавали интереснейшие вопросы. Не знаю, мне понравилось.

Приведу пример. Несколько лет назад мне довелось проводить мероприятие, посвященное заходу во второй крупный город Пермского края, Березники, нового формата сотовой связи, нового Интернета, по-моему, 3G. Мы с организаторами предложили сделать это в ходе открытой дискуссии под условным названием «Интернет против библиотек». Несколько лет назад это было, и точно так же меня не покидало ощущение того, что в Перми такая дискуссия уже физически невозможна. Никто не придет разговаривать на тему «Интернет против библиотек»! Но в Березниках собралось практически все ученое сообщество города, и преподавательское, и библиотечное, и научное, и даже некоторые из Перми специально приехали, чтобы на этот счет побеседовать.

Марина Королева: Тоска по общению, желание общаться – мне кажется, здесь это еще очень важно. Я же понимаю, что я не случайно иногда из Москвы стараюсь уехать в такое место, где нужно меньше разговаривать, потому что я понимаю, что вся моя жизнь и работа состоит из говорения. Отдых – это не разговаривать. Возможно, так себя чувствуют многие жители очень больших городов, когда собрать их на общение… На лекцию, где ты можешь просто послушать – это одно, а на общение – уже гораздо сложнее. Вот здесь есть такое забытое чувство, что люди хотят разговаривать, не слушать, а поговорить, задать вопросы, подискутировать. Прекрасно, по-моему.

Наверное, вы дома очень молчаливый человек.

Марина Королева: Вы себе просто не представляете. Разговорить меня дома – ну, там есть кому поговорить.

Вы в прошлом году приезжали к нам на мероприятие, в котором очень много разговоров звучало. Вы были на «Пилораме». Как вам в целом, сам формат? Мне кажется, немножко необычный для России.

Марина Королева: Он не просто обычный, он какой-то потрясающий. Не знаю, получится ли у меня в этом году приехать на «Пилораму» - скорее всего, нет. Но в прошлом году мы были с мужем, у него там был концерт, Юрий Хейфец его зовут. Я просто тоже проводила некоторые дискуссии там. Во-первых, меня поразило место. Мне кажется, каждый живущий в России должен обязательно в таком месте побывать, чтобы разговоры о репрессиях, о лагерях не казались просто какой-то сказкой. Естественно, чем моложе человек, тем больше ему это кажется какой-то сказкой. Ну, было что-то там при царе Горохе… А здесь еще так получилось, что экскурсию для Перми-36 по тому, что там осталось, для нас проводил Ян Рогинский, который возглавляет «Мемориал». Он не был конкретно в этом лагере, но был в подобном. И он рассказывает это все, как ходит человек по квартире и говорит: «Ну, здесь кухня у нас, вот здесь клетка с канарейкой». А он так же ходил и говорил: «Здесь вот ели, вот тут убить могли, вот падала такая кровать сверху, убила человека, который мог стать Нобелевским лауреатом». И ты ходишь, слышишь эту будничную речь, а у тебя мороз по коже. И казалось бы, в таком месте, я сначала увидела концертную площадку, подумала: «О, а как здесь Вася Обломов будет петь рэп? Как здесь концерт будет? Не то ли это самое, граждане дорогие, что на кладбище танцевать?» Ан нет, совсем нет. Мне потом муж рассказывал, на сцене пел – такое впечатление, тоже мороз по коже, что эти люди, которые здесь страдали, кто-то умер здесь, похоронен был там же, что они все поднимаются и тебя подталкивают, подпитывают. С одной стороны, страшное чувство, с другой, очень сильное. Мне кажется, хорошо, чтобы такие «Пилорамы»… Не буду говорить, чтобы они были по всей России, не дай бог, конечно, но одна такая «Пилорама» дорогого стоит. Она должна быть, конечно.

Я вчера по городу вас проводил, как по квартире, со словами: «Вот тут канарейка, а вот тут мы тапочки снимаем». Как город? Я так понимаю, что я был первым условным экскурсоводом по Перми, который вам попался.

Марина Королева: Да, и здесь я сразу от страшного хочу перейти к веселому. Я много езжу, стараюсь по-хорошему использовать любую возможность, когда по делу куда-то зовут, то понимаю, что сам, возможно, и не соберусь. А когда куда-то зовут по делу, ты приезжаешь и видишь, как люди живут, как город устроен. Давно я не попадала в такие веселые города. В хорошем смысле слова это веселый город. Он радостный, он открытый, по нему хочется гулять. Возможно, способствуют солнышко, природа и погода, зелень, вот яблони у вас до сих пор цветут, в Москве отцвели давно. На такой машине времени переместился, и снова весна. Есть две стороны, есть люди и есть сам город. И каким-то невероятным образом город, в котором сохранилось достаточно много старины по сравнению с другими, с которыми могу сравнить, все это совмещается с очень молодыми лицами, хорошими. Молодой, веселый, открытый город, который приглашает на свои улицы. Ничего мрачного, депрессивного, такого неприятного я в нем не заметила. Город, в который хочется жить, удивительным образом. Еще раз хочу вернуться к старине. Несколько улиц, которые мы с вами увидели, я сравниваю с Нижним Новгородом или с тем же Екатеринбургом, которые были серьезно поуродованы последними десятилетиями, да и советскими годами тоже, и прежде всего ими. Много сохранилось. Не знаю, какому здесь богу молиться, кого благодарить за это, но прямо держитесь за то, что у вас осталось, осталось много. Надо это только как-то поддерживать. Мы с вами вчера говорили, что есть такие дома, которым нужно сохранить легкую потертость, потому что это придает своеобразие каким-то определенным зданиям.

Мы продолжаем. Роман Попов, Марина Королева. Можно, я уже так буду…

Ой, конечно, потому что «Марина Александровна» - это немножко по-преподавательски. Я снова себя чувствую как на международной конференции, а в студии известно, что мы все Марины, Романы и так далее. Не приживаются у нас отчества. Кстати, о русском языке с отчествами вопрос мне тоже часто задают. А он интересный, правда. Если посмотреть по другим языкам, отчество мало где есть. Я сейчас не буду в историю вдаваться, я о современности. Вот мне кажется, почему отчества имеют тенденцию к отмиранию, и это будет обязательно? Количество информации, которое на современного человека обрушивается, все-таки очень большое. Если ты представляешься «Роман Попов» или «Марина Королева» - это одно. А вот запомнить… Как по отчеству?

Сергеевич.

Марина Королева: Это еще не самое сложное. Роман Сергеевич Попов – это уже не 2, а 3 входящих. И так же меня, Марина Александровна Королева – нужно запомнить, что я Марина, что я Александровна, что я Королева. Поэтому для человека, конечно, проще, когда представляются по именам и на «вы». И эта тенденция в деловом современном мире проявляются все чаще.

А много где представляются на «вы»? Вы ведь наверняка не только с русским языком знакомы. Я сейчас пытаюсь вспомнить, и мне кажется, что «вы» - это исключительно наше.

Марина Королева: Нет, ну почему? У французов есть различие, tu и vous. Другое дело, что vous - это очень высоко для них. Они стараются как можно быстрее перейти на «ты», и так и происходит. Vous - это очень пожилым людям или в ситуации очень высоко официального общения.

А на «ты» по отчеству можно в каких-то случаях, за исключением фильмов о партийных собраниях?

Марина Королева: Вот, об этом хотела сказать. Мне кажется, даже не в фильмах о партийных собраниях. Мне кажется, что сейчас в чиновничьей среде это тоже принято. «Ты, Павел Степаныч» - это признак того, что ты к этому Павлу Степанычу хорошо относишься. Другое дело, что если ты начальник, ты будешь говорить подчиненному «ты, Пал Степаныч», и он даже будет рад, а ты ему не сможешь сказать «ты, Иван Сергеич». Здесь есть такая неравномерность. С «ты» и «вы» есть много интересных историй. Например, есть люди, которые очень эффективно пользуются переходом с «ты» на «вы» и обратно, чтобы обозначить какие-то нюансы в отношениях.

Я слышал, что Алексей Алексеевич этим грешит, и если обратился на «вы» - хана.

Марина Королева: Он не грешит. Я не спрашивала его, как-нибудь спрошу при случае, но почти уверена, что Алексей Алексеевич это делает сознательно. Скорее всего, это из учительской практики идет. Но это правда, если Алексей Алексеевич с «ты» перешел на «вы» - держись.

Есть ли секрет запоминания числительных? Вопрос, пришедший по ICQ. Или просто зазубрить?

Марина Королева: Так мы сейчас просто можем открывать учебник и начинать рассматривать числительные по группам. Есть, например, то, что я могу сейчас сказать с налета. Этот несчастный двухтысячный год, 2000, я даже недавно была вынуждена про это опять сделать программу «Как правильно», потому что я по-прежнему и слышу «двухтысячно девятый», «в двухтысячно седьмом» и так далее. Мы с вами находимся в 21 веке, нам жить при двухтысячных годах. Вы всегда должны будете говорить «в две тысячи двенадцатом», «в две тысячи двадцать первом». Эти самые «две тысячи» не склоняются никогда и ни за что, просто запомните. А дальше вы склоняете все, что остается. Что касается других числительных, то есть один простой прием – нужно стараться произносить их по возможности в именительном падеже. Вот такой прием для радийщиков, потому что говорить, что колхоз владел шестью тысячами двумястами семьюдесятью восьмью гектарами земли – это, я боюсь, не каждому под силу.

Зато можно шикануть. Я помню, когда в Исландии разразилось извержение вулкана Эйяфьятлайокудль, буквально через 15 минут после появления этой новости на лентах я слышал, как в эфире «Эха Москвы» новостник с наслаждением произносил «Эйяфьятлайокудль» несколько раз, явно получая удовольствие от того, что он только что перед зеркалом это выговорил!

Марина Королева: Да, это было! Мы учили по слогам! У нас в свое время была научный обозреватель Марина Аствацатурян, я ее фамилию всегда делила на три части, ставила между ними галочки, разделяла и заучивала. Так же с этим вулканом. Кстати, тогда выучили, потом забыли, я сейчас не воспроизведу.

Давайте принимать звонки.

Слушатель: Здравствуйте, Марина Александровна. Вы для меня богиня орфографии, поэтому я вас…

Марина Королева: Орфографии? А, наверное, орфоэпии, как вслух произносить. Я редко пишу по радио все-таки.

Слушатель: «Говорим по-русски» - моя любимая передача на «Эхе Москвы». Подскажите, пожалуйста, мне про глагол «ложить». Имеет ли он право на существование, когда  говорят «ложу трубку», «ложи книгу», меня страшно коробит.

Марина Королева: Я даже не знаю, потеряла дар речи прямо в студии «Эха Перми». Конечно, не имеет права на существование. Если вам кто-нибудь будет говорить, что это допустимая норма – нет такой нормы. Нигде в словарях вы этого слова не найдете, разве что с пометой «грубо неправильно».

Слушатель: Многие ведь говорят!

Марина Королева: Ну, что ж теперь? Пусть говорят, как в известной передаче. Но вы так не говорите.

Слушатель: Понимаете, мне так неудобно их поправлять.

Марина Королева: Да, вот здесь соглашусь с нашей слушательницей. Поправлять бывает часто неудобно. Я лично в эфире, так же, как и вы, наверное, никогда этого не делаю. Единственное, что можно себе позволить – после того, как человек произнес слово с неправильным ударением, повторить его, но уже с правильным, просто закутав его в какой-то соответствующий контекст. А так нет, исправлять все-таки не стоит.

Зато у нас одна из любимых слушательских привычек – звонить после эфира либо редактору, либо самому ведущему, если повезет попасть на него, длинно и нудно читать моралите на тему того, как нужно произносить числительные или ставить ударения.

Марина Королева: А это, я вам скажу, правильно, это чтобы карась не дремал. Пусть звонят, пусть говорят.

Давайте мы сейчас примем короткий вопрос.

Слушатель: Добрый день, Леонид меня зовут. У меня короткая реплика и вопрос. Реплика такая – во время проведения форума сейчас составляют поручения для сотрудников университета, сокращения, в частности, на филологическом факультете, на кафедре русского языка во время проведения форума, когда-то было 8 ставок, сейчас планируется оставить 4…

Реплику приняли, давайте вопрос.

Слушатель: Вопрос простой по поводу произношения на «Эхе Москвы» женщин. Создается такое впечатление, что либо их подбирают под определенный стандарт…

Марина Королева: Короткого вопроса не получится, Леонид.

Не выйдет, просто новости.

Марина Королева: По поводу сокращения на филологических специальностях я вчера слышала разговоры на форуме. С другой стороны, мы обсуждали с коллегами, что конкурс на филологические специальности резко упал. По сравнению с теми временами, когда на одно место на филфаке было до 20 человек, по крайней мере, в московском университете в свое время, то сейчас люди говорят: «Сколько подали заявлений, столько и берем». Так, может быть, дело не только в том, что сокращают преподавателей, а в такой, простите, рыночной потребности?

Вполне возможно. Можете ли вы спрогнозировать, когда вместо «тОртов» мы будем есть «тортЫ»?

Марина Королева: Сложно отношусь. Есть личные пристрастия, например, «звонить» и «включить». Я думаю, что до конца жизни не буду говорить «звОнят» и «вклЮчат», даже если это будет указано как допустимая норма. Уже в последнем словаре ударений Резниченко это указано как допустимое – не норма, но допустимое. Как-то мне при этом становится страшновато. С другой стороны, надо признавать – есть некие объективные процессы. Язык живой, в нем происходят процессы не без помощи людей, но люди ведь это делают неосознанно, не то чтобы они решили: «Давайте говорить «звОнят». Есть еще и смешные процессы, например, к старине. Вы как говорите – профессоры или профессора, директоры или директора?

Я говорю «профессоры».

Марина Королева: А почему?

Не могу объяснить. Правда, не знаю.

Марина Королева: Дело в том, что современная норма – «профессора», а старая норма – «профессоры». Точно так же современная «директора», а старая «директоры». И вдруг в последние лет 10 что-то стало сдвигаться, вдруг стала всплывать старая норма. Я все чаще слышу от людей, которые даже не имеют никакого отношения к радио, журналистике, лингвистике – вдруг они стали говорить «директоры, профессоры». Сначала я подумала, что это какие-то разовые всплески, потом вижу, нет. Это означает, что как-то вдруг стала востребована старая норма. Она стала вытеснять современную, которая в свое время забила старую. Это уже третья реинкарнация определенной нормы. Не исключено, что в словарях в будущем появятся «директоры» и «профессоры». Вот поди ж ты, никогда не ожидала.

Нужно ли пермякам избавляться от говора? Или стоит сохранить диалект, врожденный у нас от коми-пермяков?

Марина Королева: Ох, какой хороший вопрос. Когда я приходила работать на радио, я совершенно точно знала, что на радио говоров быть не должно. Есть некая норма, стандарт, литературное произношение, оно равняется по московской норме, как известно. Как-то я всегда считала, что это абсолютно незыблемо. Что касается радио, точно никакого говора быть не должно. И опять же в последние годы у меня происходят очень серьезные изменения в сознании. Мне так жалко уходящих говоров и диалектов! Когда я слышу в разных местах, регионах, городах какое-то богатство, причем оно было просто тоталитарно задавлено. Его не удалось задавить полностью, диалектологи изучают. В принципе в жизни человек стесняется говора. А ведь это, помимо всего прочего, интонационное богатство языка. Мне кажется, что более правы все-таки британцы и немцы, которые очень любят свои диалекты, приветствуют их и, уж во всяком случае, на региональных радиостанциях говорят на своем диалекте. Мы когда-то обсуждали это с вологодскими коллегами, там окающий говор, просто прекрасный, богатый и музыкальный, напевный. Когда они провели опрос среди своих слушателей, оказалось, что подавляющее большинство вологжан против того, чтобы на их радиостанции звучал вологодский говор. Они хотят слышать стандарт, но это понятно, к этому приучили. А мне кажется, что перспективы будет иметь региональное вещание на своем говоре. Я все больше склоняюсь к тому, что жаль, что мы это утрачиваем.

Дак Марина Королева у нас в гостях-то! (смеются)

Марина Королева: Вот это я, к сожалению, не смогу повторить.

Дак конечно, чё (смеются). Здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте, я Наталья. Марина Александровна, я вас благодарю за «Верещагина». Я читала, плакала, а душа очищалась.

Марина Королева: Наталья, вы прочитали роман? Ой, как хорошо. Я не была уверена, что он дошел до Перми в свое время.

Слушатель: Он дошел, вы что, не мог не дойти! Я вас благодарю, большое спасибо.

Марина Королева: Спасибо вам, Наталья. Действительно, это была совершенно новая страница в моей жизни. Никогда не думала, что напишу роман. Год назад взяла и написала, вроде как тоже получилось. В издательстве «Астрель» книга вышла большим тиражом. Правда, буду рада, если кто-то в Перми его еще прочитает.

Мы-то в редакции прочитаем точно, никуда не денемся.

Марина Королева: Да, он у вас теперь есть.

Будем передавать друг другу, как в старые добрые времена. Давайте я пару банальных вопросов задам из разряда общефилософских.

Марина Королева: Только на пермском говорке, как договорились.

Слушайте, сейчас ведь еще надо с мыслями собраться.

Марина Королева: Ладно, давайте на московском литературном стандарте, облегчим задачу.

Здесь гораздо проще на самом деле. Пермского говорка как такового в чистом дистиллированном виде ведь не существует. Существует только на сцене в изображении какой-нибудь команды КВН или в телесериале «Реальные пацаны», опять же в изображении бывших КВНщиков. Очень сложно себе представить, чтобы в Чайковском на юге Пермского края говорили на точно таком же говоре, как в Кудымкаре. Это понятно, Пермский край, но уже с другой стороны. На территории одного края уместится четверть Европы. Здесь точно так же много своих говоров, диалектиков и говорков, изобразить можно, но взять и составить некую норму пермского говора, чтобы на ней еще и на радио говорить…

Марина Королева: А вы посмотрите, какая амбициозная задача.

Все понятно, цели ясны, задачи определены. Давайте общефилософские. Как вам развитие социальных сетей, Интернета? Не убьет ли это живое общение и так далее?

Марина Королева: До вечера как раз нам с вами хватит это обсудить. Вы же знаете, я пользователь всех этих социальных сетей. Я очень долго не входила в твиттер по одной простой причине – знала, что это меня засосет. Так оно и случилось на первых порах. Конечно, тут, как и во всяком деле, важна мера, иначе можно превратить жизнь в твит-репортаж. Я себе сейчас не представляю ни работу новостника, ни работу радиостанции, ни просто жизнь без социальных сетей. Это очень удобно. Прежде всего это многоканальное общение, это очень важно. Представьте, сколько людей нам нужно просто обзвонить по телефону, встретиться с каким количеством людей, чтобы обсудить какую-то проблему, которую мы сейчас обсуждаем через социальную сеть с огромным количеством своих друзей иногда за считанные минуты. Как без этого обойтись? Вы знаете, что такое твиттер для службы информации. У меня открыта лента твиттера. Пока я еду на работу, а это по Москве бывает минут 40, я стараюсь ездить на метро, чтобы не терять время в пробках, я успеваю узнать все, что происходит в мире, что происходит в стране, в редакции, кто куда поехал, кто еще о чем думает. Ну, каким иным образом, через газету ли, это можно сделать так быстро? Я только за.

К вам приходит большое количество молодежи на радиостанцию. Тем не менее, у вас сохраняется костяк проверенных ветеранистых голосов…

Марина Королева: Приходят и сохраняются, все правильно.

Как получается сочетать?

Марина Королева: Да отлично! Мы просто не учим друг друга ничему, просто живем вместе. Каждый, кто приходит на «Эхо Москвы», знает, что надо просто начинать вместе жить на радиостанции. Поэтому обучение происходит в процессе, чаще весело, иногда тяжело. Во всяком случае, мы просто вместе живем. А уж какому количеству вещей я научилась за последние годы у молодых коллег, передать невозможно. В частности, тому же твиттеру.

Здравствуйте, у вас право задать последний вопрос.

Слушатель: Добрый день! С большим удовольствием всегда слушаю передачи на «Эхе Москвы». По поводу социальных сетей вопрос. У меня сложилось впечатление, что как только социальные сети начали развиваться в начале 2000-х годов, появился олбанский язык. Люди стали вынуждены писать на искаженном русском языке, дабы скрыть свое неумение писать.

Марина Королева: Ой, да перестаньте. На олбанском языке как раз писала высоколобая часть общества. Я сразу хочу сказать, что те, кто пишет безграмотно, просто пишут безграмотно, никакой это не олбанский. А вот то, что мы называем олбанским языком – не более чем языковая игра. Кстати, если хотите начистоту, он ушел в прошлое, это уже предмет исследований. Так что поиграли и наигрались.

Слушатель: Так вот, это вторая часть вопроса. Такое ощущение, что в последние годы резко повысилась грамотность тех людей, которые пишут в Интернете, социальных сетях.

Марина Королева: Они просто перестали играть в олбанский язык. А те, кто пишет безграмотно, никуда не делись. С другой стороны, что я замечаю, многие молодые коллеги, которые могли бы сократить количество пунктуационных знаков даже в SMS, стараются этого не делать. Как-то у них не получается, срабатывает орфографическое чистоплюйство в таких ситуациях. Это особенно радует.

Я забыл вам представить, это был Павел Саныч Шевченко, один из замечательных людей нашего города, который всю свою жизнь посвятил работе с развитыми и одаренными людьми. Давайте, у нас еще две минуты, мне показывают…

Марина Королева: Но новости – это святое, я как новостник знаю это.

Мы ведь никуда не денемся от них, все равно будут. Народ стоит, говорит: «Не, давай, можно-можно». Еще один звонок. Здравствуйте, алло.

Слушатель: Алло, меня зовут Михаил. Будьте добры, вот в отношении пермского говорка – это к вашей Нине Соловей, красноречивый пермский говорок.

Марина Королева: И?

Слушатель: Вы же хотите послушать.

Марина Королева: Вы же тоже говорите, мне кажется, с легким пермским говорком, что прекрасно.

Слушатель: А еще я просил бы выразить свое отношение к слову «касаемо».

Марина Королева: Ну, плохое, не очень грамотное слово. Не надо его использовать. Я считаю, что не надо. Оно пришло к нам тоже из речи чиновников, так называемого канцелярита. Как слышите это слово, так просто бегом от него.

Слушатель: Здравствуйте, Алексей. Марина, вот у вас все, в том числе и на «Эхе» - «здрасьте», а не «здравствуйте». Ваше отношение?

Марина Королева: Ну, посмотрите, я тоже говорю «здрасьте» иногда. Что же мы с вами будем выговаривать «здравствуйте»? Представьте себе, если мы с вами будем выговаривать абсолютно все. Есть, конечно, недопустимые сокращения и ситуации для таких сокращений. Возможно, когда вы выступаете на большой международной конференции, не нужно говорить «здрасьте». Все-таки «здрасьте» - это ситуация больше такого камерного общения. А хочу вам напомнить, что радио является средством камерного общения, а вовсе не обращением к миллионам с какого-то постамента. Кстати, я всегда это говорю, радио – это очень интимный инструмент.

Марина Королева и геноцид слов, делит их по своей воле на плохие и хорошие.

Марина Королева: Вот как! Вот, оказывается, чем я занимаюсь все эти годы! Нет, я не делю слова на плохие и хорошие. Я даже представить себе этого не могу. Вообще я люблю все слова, но пока еще есть понятие нормы, его еще никто не отменял. Если вы спрашиваете, я отвечаю, вот это слово лучше употреблять, а это лучше не употреблять. Вот и все.