"Привлечь молодежь нам мешала директорская чехарда. У нас за 6 лет сменилось 5 генеральных директоров. Причем сценарий один и тот же...", - Владимир Аликин

- Мы будем говорить о «Перми аэрокосмической». Вышел в свет первый том этого всеобъемлющего издания, к которому вы приложили руку. Давайте о том, кого сегодня надо не забыть пермякам.

- В 1958 году в Пермь приехала делегация во главе с Леонидом Ильичом Брежневым. Там был и Сергей Павлович Королев, был министр обороны Дмитрий Федорович Устинов. Было принято решение, что Пермь навсегда будет городом реактивного двигателя и навсегда будет закрытой. Мы выиграли то, что здесь очень наукоемкие технологии разворачивались в ВПК, но проиграли из-за того, что город закрытый, инфраструктуру развивать не надо, иностранцев здесь не будет. Мы от этого очень пострадали и до сих пор ощущаем это на себе. Наши пятиорденоносное предприятие, «Мотовилихинские заводы», четырежды орденоносное предприятие, «Пермский моторный завод», триждыорденоносное предприятие, «Пермский пороховой завод» и другие – это стержень нашего города. здесь работают трудолюбивые, очень умные люди, это потомки тех рудознатцев, которые медь плавили на Егошихе.

- Вот такая историческая ось.

- Так сложилось исторически.

- Поэтому сегодня набираем людей, имеющих отношение к реактивным двигателям, порохам.

- Авиационным двигателям, жидкостным ракетным двигателям. И все вспомогательные – системы управления, Пермская приборостроительная компания, компания «Стар», завод имени Дзержинского со своими взрывателями. Понимаете, вся промзона Перми – сейчас мы весь эфир съедим, ее не перечислишь.

- Большой многотомный труд «Пермь аэрокосмическая» - расскажите об этом.

- Как тут получилось? В 2012 году, после того, как пришел новый губернатор в край, мы собрались с ветеранами ВПК, и стало очевидно, что проекты типа «Красных человечков» неинтересны новой краевой власти… Это не наш проект, авторы его кончили на каторге еще при царе. Это второе кольцо, которое здесь придумали – это ни к чему городу, город его не принял. Когда пришло это понимание, мы решили городу придать «имиджевку», которая внутри его сидит, присуща ему. А это именно единственный в мире город реактивного двигателя, где есть все три составляющие. Авиационная, это бывший завод имени Свердлова, четыреждыорденоносный, и КБ «Авиадвигатель» героя соцтруда Павла Соловьева. Жидкостные ракетные двигатели – «Протон-ПМ», прекрасное предприятие и ныне. И твердотопливные – НПО Кирова, НПО «Искра», еще море предприятий, которые делали комплектовку. В том числе «Мотовилиха», которая создает конечную продукцию. Это системы залпового огня. Если бы не было пушек, не было бы и космических ракет, все идет по возрастающей.

- От кареты до ракеты – да, это мы с детства все помним. И все-таки вы решили изданием «Пермь аэрокосмическая» вместо «Красного человечка» и «Iconman»…

- Да мы просто возвращаем город в его историческое русло. Историю города надо знать. Этот проект, который придумали, давал два рабочих места. Один точил головы, почему-то маленькие, а второй точил остальные. Два токаря-краснодеревщика. А нам же надо развивать, в Перми основная задача сейчас – рабочие места. Реальный сектор экономики в России, к сожалению, последние три года стагнирует, посткризисный период. Хорошо, мы нашли миллион рабочих мест для Олимпиады в Сочи, 100 тысяч человек трудилось в городе, 900 комплектовало. Сейчас президент откровенно поднимает ВПК. Мы нашли выход из кризиса и переход на инновационные рельсы развития. Хотя нефть и газ – это великое благо для страны, нам это не мешает. Осуждать, что мы сырьевой придаток, ни в коем случае нельзя. Да мы весь мир за глотку держим этими трубами.

- Да, но все-таки важно. «Пермь аэрокосмическая» - это научное, научно-популярное, популярное издание, в котором говорится о чем? Мы уже поняли, что от пушек до реактивного двигателя.

- «От пушек в космос» - девиз издания.

- Для кого? Для иностранцев, которые Пермь с Пензой уже, может быть, и не путают благодаря Чиркунову, но все-таки не понимают, что это та самая точка на карте, где все три типа двигателя собраны? Для россиян? Для Кремля?

- Вы поймите, 23 года в стране практически разваливался ВПК. Когда мы сдавали в серию «Буран», это был 1990 год. Это изумительный корабль, единственная была ошибка, надо было не догонять, а перегонять американцев. Был альтернативный проект НПО «Энергия», фирмы Сергея Павловича Королева – надо было идти своей дорогой. Но старое Политбюро уже не могло принимать таких хороших и смелых решений. Сказали: «Сделайте такой же, только получше». Сделали. Принимало участие и НПО «Искра», и мы с ними в кооперации. Сделали 6 номенклатур вспомогательных двигателей.

- Контуры «Бурана» все помнят. А какая часть made in Perm?

- Это вспомогательные твердотопливные двигатели, которые спасали в случае внештатной ситуации самолет с экипажем, которые отбрасывали параблоки А и Б. Это жидкостные двигатели, которые делали не в Перми. Вот эти двигатели, которые мы сделали…

- Мне-то хорошо, у меня фотография. Газета «Кировец», Владимир Николаевич с собой принес, «Буран» контуры которого мы помним благодаря многочисленным американским фильмам как минимум. Огромные ракеты, твердотопливные.

- У американцев. У нас были жидкостные.

- Вот они угоняли его в космос, потом отпадывали. Это и есть параблоки.

- Да, центральный назывался А, а боковые разгонники назывались Б. Поэтому этот проект шел долго, лет 8, характеризовался очень высокой надежностью. Вся советская техника характеризовалась очень высокой надежностью. Сейчас на боевом дежурстве, на вооружении у России стоят жидкостные ракеты «Сатана», которых боятся американцы, и тогда боялись. Им будет в обед под 40 лет. Это 300-тонная жидкостная ракета с 10 боевыми частями. Ну, 10 не будет, там парочка штук искажение боевого элемента, чтобы радары тухли.

- Это мы сейчас не военную тайну выдали?

- Нет, она морально устарела, ей взамен идут мобильные легкие комплексы. Но пока она стоит, просто стоит на всякий случай. Случаи всякие бывают, сами видите, что творится в мире.

- Да не хотелось бы.

- Сейчас она идет под именем «Воевода». Поэтому как бы вам сказать – только советский подход, который был, это супервысокая надежность. У нас отказы на «Буране», которые случились у американцев, дважды погиб экипаж – они на стадии отработки были продуманы и исключены напрочь. Такого просто не могло быть, это советская техника, ей нет цены. Потом мы потеряли это качество. Это показали отказы, есть наверху такой разгонный блок «Бриз», кто его делал, не знаю, но была потеряна технология, дисциплина. Сейчас гайки снова закрутили. Неудачи с ракетой «Булава»…

- Многочисленные неудачи.

- Это заставило, во-первых, навести порядок в отрасли ВПК, все ужесточить. И наконец, назначить серьезных людей на ключевые роли – это Дмитрий Рогозин и Сергей Шойгу.

- Я понимаю, что мы сегодня общаемся, привязавшись к дате. Я так понимаю, что интервью Дмитрия Рогозина «Российской газете», смотрю выдержки из него, тоже реплики были, посвященные Дню космонавтики. Мы к 2030 году начнем летать на Луну, имеется в виду с высаживанием человека, но глупо же будет совершать 10-20 полетов и все бросать, поэтому мы ее колонизируем, постоянная колония, будем добывать всякие полезные вещества, среди которых назван минерал реголит. Я тут же залез в Википедию – реголит, какой-то обычный лунный грунт. Состоит из того, чего на Земле достать… Это я по поводу адекватности, цели.

- Как вам сказать – главное, чтобы человек был личностью. Генеральными директорами не рождаются, это личность может… Допустим, у меня генеральный директор, Герой соцтруда, кавалер 4 Орденов Ленина, член-корреспондент РАН. Павел Соловьев – конструктор двигателя для самолета «МиГ», за это получил Звезду героя. А «МиГ» шел как конверсионная разработка, двигатель Д-30 с «МиГа», на Ту-134, Ту-154, Ил-76. Вы летали на конверсии Павла Соловьева, весь СССР летал.

- А сейчас Китай продолжает летать, они лицензию взяли.

- Ничего страшного. НПО «Искра», сидел Герой соцтруда, член-корреспондент РАН, Лев Лавров. Это были личности! Сейчас по калибру таких людей – это штучный товар Российской Федерации. Рогозин, Шойгу – это личности. Если он собрался на Луну, я вот в это не верю, да нет этого в госпрограмме. Что ему там делать? На Луну? У нас здесь дел хватает в стране, надо порядок навести.

- Если политически, я думаю, если что колонизировать, пусть колонизируют Луну.

- Да кого колонизировать, зачем?

- Вот смотрите, мы говорим «Пермь аэрокосмическая», а никакого человека, никакой организации, даже круглого стола постоянного, где бы люди, к которым можно было бы слово «космос» применить, живущие в Перми, никакого координирующего органа нет.

- Может быть, нет. Когда мы представляли этот первый том для популяризации – почему средний возраст, например, в моей отрасли, «Специальная техническая химия и боеприпасы», 50-55 лет? Я еще старше, всем объясняю, что родился, когда здесь мамонты между сосен ходили. Почему? Мамонт – это реликтовое дерево, оно росло, когда здесь мамонты ходили. Нам надо, чтобы пришла толковая и талантливая молодежь. Наряду с «Пермью аэрокосмической» я выпускаю издательскую серию в издательстве машиностроения «Москва». Я координатор и научный руководитель проекта. «Топливо. Заряды. Двигатели» - выпущено 4 тома, пятый у меня на столе, я его дописываю завтра-послезавтра. Мне надо, чтобы ко мне на предприятие пришла молодежь, причем неординарная, креативная, как сейчас говорят. А она не идет. Даже ветераны НПО имени Кирова не советуют на кафедру твердых топлив поступать, это в Закамске кафедра, на Ласьвинской, 18, это филиал «политеха». Не престижно, маленькая зарплата. Поднимаем мы ее, у нас генеральный директор 13-й год был Сергей Мохначев, вот он пробил повышение на 37%. Вот мы сейчас поднимаем поэтапно, по производствам, но этого мало. Надо, чтобы работа привлекала.

- Изданием книги, которое уже состоялось, и изданием предстоящих трех томов супертруда «Пермь аэрокосмическая» вы хотите достучаться до умов абитуриентов, студентов, школьников? «Единая Россия» ходит, про Крым рассказывает, почему присоединяли. Может быть подобное про космос? Слушайте, ловить ведь надо, до сих пор мечтают еще космонавтами стать.

- Понимаете, надо перевернуть ситуацию с конкурсами на наши специальности. Есть аэрокосмический факультет, есть прекрасные факультеты в классическом университете, тот же химический. Нам нужны эти специальности.

- Вы хотите им объяснить: «Ребята, вы не Гагарины, но без вас не будет Гагариных».

- И поэтому если «Авиадвигатель», «Пермские моторы», «Протон-ПМ» уже затянули к себе молодежь, раньше стартанули. Нам мешала, по-тупому сказать, директорская чехарда. У нас за 6 лет сменилось 5 генеральных директоров на предприятии, причем сценарий один и тот же – уголовное дело, лишение формы допуска, расторжение контракта.

- Мы на «Эхе», знаете, иногда просто фамилии меняли, а новость оставляли ту же самую.

- В городе сложилось впечатление уже – вот там, на краю района, есть помойка. А это не помойка, это… Вот в таком положении мы оказались, но сейчас у нас есть шанс сделать соратниками завод нового поколения. Идут бюджетные деньги на модернизацию, 30 января пришел новый директор, серьезный человек. Он еще разбирается в ситуации, но у него есть огромное желание поднять предприятие. Команду мы сформируем, город у нас не бедный на мозги. Отлично, рядом с нами институт, 1000 человек, дважды орденоносный. Я там вырос, 12 лет проработал – нет и не будет такого института в крае. Ордена просто так не дают, да и не за что пока кому-то давать. Он у нас внутри забора, там работают замечательные люди, но бич один и тот же – возраст. Я был на холодной войне, ушел. Зачем я пишу эту книжку? Популярность? Да меня бродячие собаки знают, которые ходят в Закамске, и со мной здороваются. Зачем она мне? Книг написано, статей, патентов более 300, меня в крае никто не догонит никогда, это нереально. Второй в крае – Михаил Соколовский, генеральный директор НПО «Искра», третий – Геннадий Кузьмицкий…

- Это вы монографиями меряетесь.

- По патентам, ну как, ребята…

- Короче, все, чего не хватает – это либо молодежи, либо философского камня и бессмертия.

- Молодежь нужна, надо кому-то все отдать. Пока ты живой, врачи тебя уже курируют, процедуры проходишь раз в месяц, химия – она и есть химия. Пролонгировано в Одессе, она выстреливает, когда накапливается. Поэтому хочется отдать. Я хочу, чтобы Россию никто не догонял, кое-где до сих пор не могут догнать то, что в Союзе было сделано.

- А может быть, это Неуловимый Джо, потому что его никто не ловит?

- Да нет, тоже была эйфория. Когда мы в 1991 году при Ельцине сняли с себя штаны, повернулись к ним задом и сказали «Не бейте нас сильно по тому месту, на котором мы сидим» - да, у них была эйфория, они посворачивались, где-то сократили затраты. Она у них кончилась.

- Ну, мы опять с вами уходим в ядерный пепел, а хочется о Луне и Марсе.

- Почему в ядерный? Ядерное оружие вряд ли когда-нибудь будет применено, только идиот может это сделать. Мало Чернобыля?

- Зачем тогда грозиться?

- Да, зачем грозиться? Сейчас его никто не боится. Хороший танковый полк пройдет эпицентр, помоется на обмывочной нейтрализационной машине без потерь и пойдет дальше.

- Только жить потом там надо как-то будет…

- Да ничего страшного, там будет потом просто мертвая зона лет 100.

- Да, оптимистичный разговор. Но думаю, вы затянете не всех людей, которых надо было затянуть.

- Да, потому что нам же как? Что молотят с экранов? Допустим, президент говорит – ребята, давайте строить спортзалы, то-се… Идет реклама: кто пойдет за «Клинским»? Опять президент и спортзалы – опять «кто пойдет за «Клинским»? Бери от жизни все!» Это что за идеология с экранов-то идет?

- Владимир Николаевич, я думаю, вы все-таки от телевизора некоторое время назад отказались. Все-таки пивной рекламы в последнее время нет.

- Так ее запретили, но она же 20 лет шла. Поколение выросло. Вот он идет по улице Ленина и, как питекантроп, несет бутылку пива, невзирая на все законы, что это нельзя делать в общественном месте. Выйдите на улицу Ленина в сумерках.

- Чем можно будет завлекать, есть у вас мысли и планы? Только что Ирина Колущинская в пух и прах разнесла всю культурную политику администрации, а вы ей даете подложку – смотрите, «Пермь аэрокосмическая». Что, олимпиады для школьников? Лекции?

- Мы все предусмотрели. Смотрите, мы разворачиваем территориальный научно-производственный кластер «Наукоемкая химия». Под нами лежит район, 118 тысяч жителей, где нет кинотеатра, бассейна, молодежного досугового, в том числе с аэрокосмической тусовкой, центра. Я как депутат заложил в 2010 году дорогу, 300 млн на ремонт Маршала Рыбалко, это центральная улица.

- Да, наслышаны.

 - В 2011 году пошел снег, и по району пошли слухи – идет снег, сейчас начнут ремонтировать Маршала Рыбалко. И два года ее ремонтировали. Сначала за откаты привели нулевого подрядчика, который все раскопал, деньги окучил…

- Может быть, просто за красивые глаза.

- Может быть. Вы поймите, не надо делать из нас Кизел. Мы как градообразующее, трижды орденоносное предприятие несем ответственность за район. Депутатов нет, один Чебыкин тут воюет с администрацией, и то фрагментарно. Куда они там попрятались, тем более там штаб КПРФ, и первый секретарь обкома, и самый выдающийся депутат – все они там, в районе сидят. Но как-то все им не до этого, они по штабным землям, видимо, собираемся. Поэтому мы на себя берем в этом проекте с ведома краевой и городской администрации инфраструктуру района. Почему? По-другому не получится. Кто нас поддерживает? Наш родной институт, «Сорбент», «Галополимер», малые и средние предприятия, которые появились в районе. Мы думаем о районе, понимаете? И этот аэрокосмос – мы создадим технопарк на Ласьвинской, 18, там для молодежи будет все, начиная с лицея для молодых. Есть мечта сделать одну гимназию либо школу вообще с техническим уклоном. У нас рядом химико-технологический техникум. У нас рядом образовательная инфраструктура не нарушена, невзирая на все. Школы отремонтированы, в нормальном состоянии не все, но скоро будет у всех. Надо быть оптимистом, эта страна великая, она встанет, очистится от всей этой коррупции, накипи.

- И улетит на Луну.

- Она найдет лидеров нового поколения. А Луна – знаете, есть ли, нет ли жизни на Марсе, абсолютно неинтересно мне.

- Вам не кажется, что стратегия мощного государственного контроля, стратегия по отношению к космосу, такие государственные люди во главе, четкая директивная деятельность проигрывают не той американской, с которой вы соревновались тогда, а той, которая в последние годы доказывает что-то невероятное – частные ракеты, летающие в космос? Я имею в виду уже осязаемые проекты частных космических челноков. Я не знаю, зачем Рогозину сдался лунный грунт. Но я понимаю, что прикольное и дорогое удовольствие – коммерческий орбитальный перелет. Просто побывать в космосе, побалдеть за 20 млн долларов. Это может быть куда перспективнее и интереснее. Вам не кажется, что мы проиграем, потому что у нас не будет частной инициативы, альтернативы?

- Да как мы можем проиграть? Мы по определению должны выиграть. Мы Россия, понимаете? Это крест. На нас очередной эксперимент поставили. Коррумпированная донельзя страна… КПСС – это был механизм борьбы с коррупцией. И когда его демонтировали, а взамен ничего не дали, началась свистопляска. Появились министры типа Анатолия Сердюкова. Вы поймите, он вытер ноги о святое, о российскую армию и флот и гуляет на свободе. Вот как весело в этой стране жить. А человечка, который 3 бутылки водки украдет, упрячут в Соликамск или Кунгур. Эта страна сейчас несправедливо построена, это всем очевидно, и президент об этом говорит. Да, у нас коррупция, ее надо побеждать, но на Украине она в 3 раза больше, вообще аномальная зона – Украина. Поэтому нам надо строить свое государство. Путь этот трудный, мы слишком глубоко ударились туда, куда нам ходить было не надо.

- Пермь аэрокосмическая насколько связана с Украиной? И насколько Пермь аэрокосмическая страдает от тотальных санкций на техническое сотрудничество?

- У нас есть директивные документы высокого уровня, правда, они закрыты. Там написано, что вся особо важная техника делается по отечественным технологиям и на отечественном сырье. Это мы потеряли, упал Минхимпром. Поэтому сейчас 12 компонентов, очень важных, мы получаем с Украины. Если нам закроют их получение, мы развернем их у себя.

- Перечислить их вы не имеете права?

- 12 высокоэнергетических элементов, которые называются «твердое топливо». В частности, очень важная штука идет из Донецка. Но пока она идет, никаких сбоев нет. Это же братья, куда они от нас денутся?

- Не знаю, так ли они думают сейчас.

- Западная-то – во Львове я был, не заметил. Года три туда летал назад. Красивый город, но наших там нет. Там немцы гуляют, вся Европа гуляет, смотрит на красивый город. Нас там нет.

- Пермь аэрокосмическая без взаимодействия с западными технологиями?

- Элементарно! Закрытый занавес Иосифа Сталина пользы принес больше, чем вреда.

- Тут можно коснуться, но лучше не касаться другой стороны.

- Да лучше не касаться, просто мы из лапотной стали ядерной в короткие сроки. Если надо, мы уйдем вперед тоже в короткие сроки. Просто нам это не надо, нам надо держать паритет. Мы не агрессивные.

- Какая главная задача, на ваш взгляд, землян по отношению к космосу?

- Главная задача все-таки у нас на Земле. Дедушка Циолковский что нам завещал? Первое – освоить космос, мы это сделали. Второе – освоить дирижабли. Я вот сейчас, откровенно вам скажу, занимаюсь дирижаблями. Мы приняли решение, генеральный директор поддержал нас, разработать эффективную технологию тушения лесных пожаров. Горим же, весь земной шар горит. Арсенал, базы хранения боеприпасов – наша технология называется бомбоконтейнерной. В том числе как средство доставки, чтобы снизить цену от этого груза, который мы в тайгу потащим. Через 2 года будет российский дирижабль, называться он будет «Атлант», делает Москва, организация, аффилированная с НПО Лавочкина. Сделаем мы эту технологию, я уверен.

- Но примазаться и руку приложить в хорошем смысле…

- Зачем, мы дадим свой запатентованный огнетушащий порошок, который будем делать для этой системы, операция с крупной московской организацией. У нас все это оговорено.